— Он идет из Дэлариона. Это через несколько островов к западу отсюда. Фуф изготавливается только там: свои мастера, свои секреты. Отличный наркотик! Несколько капель фуфа в твоем кальяне — и тебе уже больше ничего от жизни не надо.
— А эта барка, с которой мы хотим встретиться… Это ведь торговля наркотиками, насколько я понимаю? Законом запрещено, не так ли?
— В открытом море о законе лучше не заикаться — здоровее будешь, — сказал, улыбаясь, Глут. — На земле — другое дело. Там жизнь поганая, ты сам видел. Но знаешь… Я бы назвал торговлю фуфом полулегальной. За товар ведь платятся налоги. Если, конечно, таможенники не настолько тупы, что не могут взять их. За товар взятки раскидываются направо и налево. Правда, недавно эти ребята потеряли свое самое лучшее судно, «Пикадилло», вместе с командой. Без него они сейчас еле сводят концы с концами. — Он стал вглядываться вдаль. — Эта халупа уже должна вертеться где-то за тем островом, и скоро мы ее увидим.
— Вы вроде бы в курсе оппозиционных настроений на Лумбаге, да? — спросил вдруг Ретиф.
— Я должен бы, конечно, знать об этом всю подноготную. В прошлую неделю, когда я работал на плантациях фуфа, по горло наслушался всяких россказней об оппозиции или как ее там…
— На плантациях фуфа? Но ведь это же, как вы говорили, на Дэларионе? Я не знал, что вы, лумбаганцы, способны менять место жительства как перчатки.
— Я был там военнопленным. Когда однажды сменялась охрана, я получил возможность оттуда убраться и я убрался. Кстати, обрати внимание на тот бот, на котором мелькает световая дуга на угольных электродах. Это Островная и Береговая Стража. По идее они здесь не должны сейчас околачиваться, но никогда наперед не знаешь, где вляпаешься в них.
— Я вижу, вы хорошо подготовились к рейсу, раз просчитали даже их маршрут.
— Как же! Мне ли не знать их маршрута, если еще месяц назад я сам был фараоном на этом боте!
— Вы, лумбаганцы, чуть ли не каждый день меняете свое амплуа. Наверно, такие смены подвертываются не всегда кстати? — спросил Ретиф. — Иной раз я представляю, как вы палите себе в лоб, искренне думая, что перед вами враг.
— Привыкнуть можно ко всему, — философски заметил Глут. — Мы привыкли и к этому.
— А не Гру ли это по правому борту? — спросил Ретиф, показывая рукой на темные очертания. — Не пора ли поворачивать к нему?
Глут зевнул.
— Чуть попозже, может быть, — лениво сказал он. — Я решил, что можно обойтись и без всякого выкупа — хлопот не оберешься. А я, знаешь, предпочитаю тянуть добрый эль на ночной палубе и вдыхать запах водорослей, чем ощущать, как твое тело расползается на глазах и удирает по частям в разные стороны…
Его слова были прерваны шумом в районе фок-мачты. Он вскочил и стал оглядываться. У мачты собрались матросы и что-то кричали, показывая руками в море. Глут взял бинокль. По левому борту стремительно приближалась смутно угадываемая большая тень…
— О, боже! Сдается мне… Неужели это Бламп?.. — Глут рванулся на нос, крича своим матросам: — Эй, вы что, ослепли?!
Те все побледнели, как смерть, не в силах пошевелиться. Громадина подползала теперь медленней, но неумолимо. По воде сверкнул ослепительный луч света прожектора.
— По тормозам, ты, трюмная крыса! — раздался усиленный мегафоном крик с подходящего судна. — По тормозам, если не хочешь получить доброе ядро под ватерлинию!
— Ах ты, дьявол! — проревел Глут. — Это не барка! Это Фунт! — он повернулся к Ретифу. — Я узнаю этот голос из миллиона. Он часто меняет баррикады, но когда плавает пиратским капитаном — держись. Другого такого в округе нет…
— Капитан! — крикнул один из матросов Глуту. — Дать быку под бок?
— Напомни дать тебе по морде, когда мы выберемся! Ты ведь знаешь — нам нечем палить! — крикнул в ответ Глут.
— Есть одно ядро! — раздался тот же голос.
Глут захохотал.
— Не сметь прикасаться к пушке! Я сам!
Он взбежал на корму и, сорвав с литого ствола черный чехол, стал разворачивать пушку на рельсах в направлении неприятеля.
— Тебе, гроасец, лучше убраться пока куда-нибудь, — крикнул он Ретифу.
— Это не плац для демонстраций некомбатантов!
— Ничего. Я побуду здесь, если не возражаете. И если бы я был капитаном, я правил бы к берегу.
— К берегу? Еще паники в команде мне не хватало! Каждому известно, что Гру кишит дикими обжорами, у которых кроме брюха и клыков ничего нет! И еще ноги, длинные ровно настолько, чтобы обрушиться на добычу сорокафутовым прыжком!
— В таком случае вы, видно, неплохой пловец!
— Не беспокойся, Ретиф, у Фунга все перепились и ближе чем на сто ярдов не попадут. Получай-ка, Фунг, дружище! — С этими словами Глут поднес к стволу пушки фитиль. Раздался выстрел, запахло порохом. Все стали прислушиваться. Увы, судя по звуку всплеснувшейся воды, выстрел был неудачным. Зато с неприятельского судна мегафон стал доносить до Ретифа самые грязные ругательства, которые ему приходилось слышать здесь, на Лумбаге. Вслед за этим наступила недолгая тишина, и через несколько секунд прямо у кормы, там, где стоял Глут, взметнулся в воздух гигантский фонтан воды.
Глута отбросило далеко в сторону. Ретиф крикнул ему:
— Так или иначе, Глут, но, похоже, вы потеряли судно — мы тонем!
Послышались вопли матросов, которые оказались вдруг по колено в воде. Глут заревел:
— Я знал, что все так кончится! Мы расползаемся по швам!
Судно внезапно накренилось, и с носа на корму покатились тяжелые бочки. Придавило матроса, и тот истошно заорал. Осадка была уже довольно низка, и вода перехлестывала через оба борта. Одного из матросов смыло за борт. Второго тоже потянуло, но он успел зацепиться за канат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58