К нему оборачивались, на него смотрели. На него, мимо него, сквозь него.Солнце добралось до полудня и перевалило через него. Хестлер купил у торговца на трехколеснике пересушенную сосиску с булкой и бумажный стаканчик теплого молока. У торговца был огромный зонтик над трехколесником и курица, сидевшая на раме позади. Потом Хестлер пошел дальше, разглядывая лица. Они были ужасно некрасивые. Он пожалел их — как далеко они от окошечка, бедняги! Он увидал Аргалла и помахал — но Аргалл смотрел в другую сторону. Он оглянулся: окошечка было почти не видно, так, точечка, у которой кончалась Очередь. О чем они думают там — в Очереди? Как они, должно быть, ему завидуют!Но — его никто не замечал. Ближе к закату он почувствовал себя одиноко. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить — но он не заметил ни на одном лице интереса или сочувствия.Было почти совсем темно, когда он дошел до хвоста Очереди. Дальше до самого ночного горизонта тянулась пустая равнина. Она выглядела холодной и ужасающе пустой.— Там, похоже, холодно, — услышал Хестлер собственный голос. Он говорил это рябому парню, съежившемуся в конце Очереди с руками в карманах. — И так пусто…— Вы стоять будете или как? — спросил парень. Хестлер опять посмотрел на мрачный голый горизонт. Подошел и встал последним.— Ну конечно, — ответил он.

1 2 3 4