Скеннер тем временем изучал по показаниям приборов данные о планете, к которой мы подлетали. Обычные потоки тепловой и магнитной энергии, ничем не отличающиеся от потоков на других планетах, вызвали у него чувство удовлетворения. Скеннер нашел свое любимое занятие и перестал быть объектом моих забот и тревог.
И только когда он вдруг прекратил напевать себе под нос одну из своих любимых песенок и наклонился вперед в своем кресле, я поняла, как долго уже мы не обменивались с ним ни единым словом. Его внезапное молчание привлекло внимание всех нас. Скеннер уткнулся в экран и замер.
– Что это за голубоватые проблески вон там?
Спок повернулся в кресле.
– Где, мистер Сэндидж?
Скеннер моргнул, покачал головой, сощурился и, наконец, пожал плечами.
– Сэр… я никогда не встречался с подобными волнами.
Спок подключился к своему собственному экрану, мельком взглянув на нас обоих, и стал рассматривать компьютерное изображение зубчатых волнистых линий, исходивших от поверхности планеты. Но ему пришлось заниматься этим не более секунды. Его тело качнулось в сторону приборной доски, за которую он попытался зацепиться. Вулканец плечом перевернул кресло, сбросив Скеннера на пол. Перед тем, как тот ударился головой о переборку, корабль резко уклонился от курса, уходя с намеченной орбиты.
Раздался оглушительный рев, а затем свист двигателей. Искусственная гравитация на корабле оказалась разбалансированной, наши тела под действием центробежных сил стало прижимать к его корпусу и переборкам.
Скеннер сильно ударился о ручку аварийного выхода, затем очутился у переборки, между Маккоем и Мэрит.
Я зацепилась за одно из пассажирских кресел, но ненадолго. Меня с силой тащило вправо, пока я не задела плечом ограждение главного портала внешнего наблюдения и не оказалась прижатой к Мэрит и, частично, к переборке. Доктор Маккой придерживал руками лоб Скеннера, по которому текла кровь. Это было единственное, чем он мог помочь ему в данной ситуации.
Двигатели "Банановой Республики" напряженно гудели, напоминая звук, издававшийся когда-то грузовыми локомотивами на подъеме в гору. Спок все еще пытался зацепиться за приборную панель, его средневековый плащ развевался за плечами. Вулканца удерживало там только его упрямство. Между тем наш корабль с пришвартованным к нему челноком уходил с орбиты в напряженном вое двигателей.
Мои глаза затуманились. Я силой воли держала их открытыми, пытаясь понять, зачем потребовалось Споку подвергать корабль такой опасности.
Вскоре перегрузки начали ослабевать, и заработал автоматический контроль гравитации. Только после этого мы полностью ощутили пережитое.
Вдруг новая ударная волна сотрясла корабль. Она шла снизу, от поверхности планеты. Я почувствовала ее необычность, странную силу психической атаки и сразу поняла, что наш корабль тут ни при чем. Я ощутила повторяющиеся приливы тошноты, каждый всплеск этой странной волны сопровождался ее приступом. Затем у меня возникло ощущение искажения реальности, корпус корабля сначала показался мне растягивающимся в стороны, а затем он растворился совсем, и я осталась наедине с космосом.
Мои руки то неестественно вытягивались, то попеременно меняли свою форму, цвет наконец, реальность на мгновение возвращалась. С новой волной все повторялось сначала.
Я услышала треск внешней обшивки "Короля", затем свист потоков воздуха, ускользающих в открытый космос, а потом знакомый сосущий звук: это начали свою работу автоматические системы восстановления герметичности корпуса. По крайней мере, корабль пытался сам позаботиться о себе. С нашим же рассудком творились странные вещи: какая-то сила периодически вмешивалась в наше сознание.
Что это? Ударная волна? Что бы это ни было, мне оно определенно не нравилось.
Моя нервная система вибрировала, складывалось впечатление, что все внутри утратило естественную синхронность в работе. Я уже потеряла счет этим странным волнам, не оставлявшим в покое всех нас то время, пока мы медленно уходили в сторону с орбиты. Но даже здесь, на расстоянии, волны продолжали доставать корабль, демонстрируя свою ужасную силу. Постепенно я догадалась, что Спок своим рывком в сторону панели управления и последующим маневром корабля спас нас от прямого удара чудовищной силы.
И вот последняя волна мелкой дрожью прошла по нашим телам. Мы затаили дыхание. Тишина. Похоже, нас оставили в покое. Я с трудом оторвалась от переборки и направилась в сторону Спока.
– Что это было?
Спок выпрямился, затем снова склонился над монитором наблюдения. Он молчал, и эта тишина была зловещей.
Маккой склонился над Скеннером, помогая ему встать.
– Чья это работа, и что с нами было?
– Наверняка это Морни и компания, – произнесла я. – Никто, кроме них, на Аргелиусе не в состоянии создать столь мощный энергетический источник.
– Вы правы, – согласился Спок. Он продолжал наблюдать по экрану за показателями работы приборов, а затем через иллюминатор главного портала за спокойной и безмятежной поверхностью планеты, словно не доверяя информации бортового компьютера. Затем он снова коснулся главной консоли и сказал:
– Командир, я предлагаю вам дать команду вернуться обратно на орбиту.
– Сэр, но самый старший по званию офицер на борту – это вы.
– Да, – согласился он, – но вы, вероятно, не уловили сути условий того договора, по которому этот корабль был передан под ваше управление.
Капитан Кирк оговорил для вас особые условия, по которым никто, вне зависимости от звания, не в состоянии отменить ваших приказов на этом корабле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88