Но так уж получилось.
И однако все это можно было исправить. Сейчас Ильгет понимала: если бы можно было просто вернуть старые времена... Да, она могла бы и бросить ДС. Наверное. Ей даже не было бы стыдно. Жаль оставлять друзей — но ведь семья важнее.
Если бы Пита нашелся, но как-то иначе. Не так.
То, что он в Системе, понятно, но в Системе была уже большая часть населения Лонгина. Это нормально. Пита ведь и там работал программистом.
Как же получилось...
Такое было, наверное, первый раз в жизни. Пойти к Пите сейчас — было бы страшно. Просто потому, что Ильгет не готова была снова стать женой этого человека. Занять положенное ей место. Быть с ним единым целым?
Может быть, он и не трогал Арниса, просто стоял рядом?
Это все равно.
Ильгет испытывала гадливость по отношению к происшедшему. Она понять этого не могла, как можно пытать живого человека, пусть врага, причинять ему такую боль. Ведь это не то, что треснуть по шее со злости. Только теперь она начинала понимать свое истинное отношение и к собственным палачам, и к палачам Арниса, теперь, когда с одним из них ей предстояло оказаться рядом.
Она просто не считала их людьми.
Даже ненависти особой не было. Просто омерзение какое-то, ощущение чужого, отвратительного насекомого — ничего человеческого в них быть не могло.
И никакие оправдания тут не помогали, никакая война, наступление, смертельная опасность... теоретически эммендаров, конечно, можно было понять. Практически, на уровне внутренностей и костей, всем своим существом Ильгет отказывалась признать их принадлежность к роду человеческому.
Корабль все еще шел в запределке, в подпространстве, это ощущалось по легкому подташниванию, к которому Ильгет давно привыкла. Удивительно, что никогда не знаешь, сколько времени (стандартного) корабль будет идти в канале — от нескольких минут до нескольких часов. И совсем уж неизвестно, сколько реального времени пройдет «снаружи», с точки зрения, скажем, квиринского наблюдателя. Пространство-время не только относительно, но еще и неизотропно.
Ильгет приложила к замку ладонь. Дверь медленно отъехала в сторону. Чуть нагнувшись, Ильгет шагнула в комнату.
Пита, сидевший на койке — уже в очках-демонстраторе — рывком сорвал очки и поднялся ей навстречу. Они стояли в нескольких шагах друг от друга. Молча смотрели.
Пита был уже не в черной форме охранника, ему выдали обычный белый тельник, какой надевают под бикр. Светлые волосы чуть встрепаны надо лбом. Ильгет видела лицо мужа, светло-карие глаза, глядящие чуть растерянно, он явно не знал, что сказать, знакомый изгиб полноватых губ, широкую линию твердого подбородка... Ильгет почувствовала, что еще секунда, и она шагнет к нему, и обнимет, заплачет, и все забудется. И чуть помедлив, она шагнула.
Она плакала навзрыд, уткнувшись лицом в широкую грудь Питы, и муж растерянно похлопывал ее по плечу, сжимая в объятиях.
Ильгет оторвалась, отшатнулась, неловко вытерла слезы ладонью. Села на койку. Пита опустился рядом. Обнял за плечи.
— Ну... как ты? — тихо спросил он.
— Я-то нормально, — прошептала Ильгет.
— Я думал, тебя... убили?
— Меня убили, — сказала Ильгет, — только не до конца. Теперь я на Квирине живу.
Пита криво улыбнулся.
— Что мне будет-то? Не знаешь?
Ильгет посмотрела на него с удивлением.
— Ничего. В лечении ты, вроде, тоже не нуждаешься, ты не эммендар.
— Но я же... в общем, вы же против нас воевали.
— Мы против сагонов. Ну если бы ты, скажем, начал стрелять, возможно, тебя бы и убили... а так... ты же не виноват, тебя обманули, — Ильгет вдруг резко замолчала. Чуть отодвинулась. Пита убрал руку.
Вдруг вспомнился Арнис, захотелось пойти к нему, может быть, он проснулся, мучается от боли... да нет, атена достаточно... ну от тоски просто, хочет, чтобы кто-нибудь был рядом. А она вот сидит здесь. Разговаривает с тем, кто его мучил — с врагом... Даже обнимает его. Выглядит как предательство Арниса.
Но ведь это — муж, родной человек...
Господи, как сложно все!
— Что теперь будет? — спросил Пита в пространство.
— Ничего не будет. Будем с тобой дальше жить.
— Ты меня... ждала?
— Да, — ответила Ильгет. Помедлила немного.
— Я тебя искала повсюду на Ярне. И не могла найти... а что твоя мать?
— Она... жива-здорова, живет в Заре. Ваши ее тоже не тронули. Она купила себе особняк, вообще богатая теперь... бизнесом занялась.
— Круто! — сказала Ильгет с уважением.
— Ваши, наверное, запретят все это...
— Нет, что ты. Мы никого не трогаем, не дай Бог ломать чужую экономику. Так что твоя мать и дальше будет крутой, пусть уж. Мы даже фирмам бесплатно оборудование поставляем...
— А сестра что?
— Ну, она у матери сейчас живет. Тоже нормально. Рико, правда, убили, он был этим... как по-вашему... эммендаром.
— Ясно.
— Так мы что, — Пита помолчал, — на Квирине будем жить?
— Да. Ты против?
— Не знаю.
— Ты устроишься, не переживай. Будешь учиться... Я тоже еще учусь. Я еще минимум не сдала. Там такой минимум есть, после которого разрешают профессию приобретать. Но у меня особый случай, меня вот взяли... воевать.
Ильгет вдруг подумала, что Пита ничего этого не знает, а возможно, это его и не интересует. Главное, чтобы он захотел жить на Квирине. А не тянул ее с собой назад, на Ярну.
— Так ты думаешь, что меня прямо так отпустят? А чего же сейчас держат здесь?
— Если хочешь, я поговорю, тебя выпустят. Только... — Ильгет замялась, — понимаешь, я сейчас не смогу с тобой везде быть. Я... в общем, за ранеными ухаживаю. У меня и времени-то не было, вот только сейчас выбралась.
— Ты медсестрой, что ли, работаешь?
— Да нет. Просто помогаю. Так что, поговорить, чтобы тебя выпустили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174