То есть процесс пойдет дальше, но в целом все примерно останется как есть. Лонгину сейчас важнее захватить весь мир — а тогда уже навязывать всем Систему. Пока этого не произошло, важно нанести удар.
— Почему? — тихонько спросила Ильгет.
Дэцин посмотрел на нее, помолчал.
— Ильгет, специально для тебя я повторю общеизвестные вещи. Цель любой нашей акции — не убийство сагонов. Их все равно невозможно убить. Цель нашей акции — нанести информационный удар, то есть переубедить население так, чтобы оно отказалось подчиняться сагону. Чтобы на много лет вперед у населения планеты возник иммунитет против новых информационных атак. Чтобы сагоны больше никакими ходами не смогли обмануть людей.
Сейчас ярнийцы находятся в отрицательной фазе. Они убеждены, что сагоны — их благодетели. Точнее, они даже не в курсе, что их ведут сагоны, но убеждены, что Народная Система и все, что происходит — во благо. Соответственно, все, кто убеждает их в обратном или борется против системы — враги или предатели.
Наша задача перевести их в фазу положительную, то есть убедить, что это именно сагоны, что они преследуют свои цели, что они собираются уничтожить человечество Ярны. Это правда. Но убедить в правде еще труднее, чем убедить в какой-либо лжи. Один из ходов, который мы будем использовать в этой войне — информационной войне — это смена правительства и разрушение Народной Системы. Для этого нам понадобится война физическая. В некоторых случаях удавалось обходиться без нее. Но очень редко. Но не будем забывать, что военные действия — всего лишь один из моментов, один из этапов информационной войны. Что поменять на Ярне правительство — важная задача, но далеко еще не все, что нужно.
Мы должны убедить все народы Ярны и правительства в том, что их вели сагоны, и сагоны — их враги. Мы должны настроить их так, чтобы инвазия больше никогда не повторилась. Лучше всего, если они согласятся потом на сотрудничество с Квирином.
Исходя из этой основной задачи, когда выгоднее всего начинать военные действия?
Дэцин прищурился.
Ильгет пожала плечами.
— Когда сагоны окончательно превратят планету в свой отстойник, нам действовать легче всего — люди откровенно страдают, никто уже не питает иллюзий, мы их освобождаем, эммендаров убиваем, все рады и счастливы. Но тогда, Ильгет, спасать уже будет нечего. Сагоны понимают, что им трудно сейчас выдержать прямое военное противостояние с нами, и они будут стремиться долго балансировать, сохраняя Систему для людей. И когда они решатся на последнее — уничтожение цивилизации — спасать там будет уже некого и нечего. Ярна погибнет как целое.
Начать действовать год назад? Для всего населения Ярны мы были бы объектом ненависти, и не совсем необоснованной, информационную войну мы бы проиграли, еще не начав. Чего мы добились бы — ну уничтожить всю сагонскую инфраструктуру, а сагоны начнут заново работать с воодушевленным населением.
Начать действовать годом позже, когда вся Ярна войдет в Систему, все будут жить хорошо и работать на сагонов? То же самое — нас все будут дружно ненавидеть, еще больше, чем раньше.
Сейчас наступит идеальный момент — лонгинцы полностью во власти иллюзий, но во всех остальных странах население сильно страдает, и мы будем работать именно с другими странами, играя на их ненависти к Лонгину. Тебя это не смущает? Ты лонгинка.
Ильгет опустила глаза и сказала негромко.
— Я уже делала это. Я убивала.
Дэцин кивнул.
— Убивать мы будем по минимуму. Это один из элементов информационной войны — мы не хотим зла ярнийцам. Они это поймут. Но и ты пойми. В Лонгине нам придется просто... одержать военную победу, полную, разбить их. И потом на правах победителей доказывать свою правоту. Это будет выглядеть некрасиво, я сразу тебе об этом говорю. У нас просто нет другого выхода.
Ильгет помолчала и сказала.
— Дэцин, вы извините... я не хочу ничего сказать, но... почему нет выхода? У меня почему нет, понятно, я лонгинка. Я не хочу, чтобы моя планета была уничтожена сагонами. Но у вас-то? Ведь это не ваш мир.
Гэсс шумно втянул воздух носом. Мира ткнула его в бок.
— Мы не можем оставить это так, — спокойно сказал Дэцин, — или они доберутся до Квирина. Это их цель. Если они доберутся, после этого, Ильгет... по большому счету защищаться будет некому.
— Неужели Господь допустит такое? — Ильгет прямо и требовательно смотрела на командира.
— Не допустит. Он подарит нам победу, — Дэцин ответил таким же прямым взглядом, и еще какая-то сумасшедшая непробиваемая уверенность блеснула в его глазах, Ильгет даже страшно стало, но похоже, Дэцин был твердо убежден, что защита от сагонов — его миссия, вложенная свыше в его собственные руки.

Льющийся сверху золотой свет...
Золотой свет...
Пение — на три голоса, на четыре, пели старинный эдолийский церковный гимн, Ильгет уже выучила его и подтягивала в сопрано.
— Радуйся, радуйся, Мария, Господь с тобою...
Юная дева, послушная воле Божьей,
Грех праматери Евы преодолела... Бога моли о нас, Царица Небесная!
Золотой свет, и если поднять глаза выше — крест, Распятие под полупрозрачным сияющим конусом, центр всего храма. Ильгет не поднимала глаз. Отец Маркус начал молитву.
Прямо перед Ильгет — Данг и Лири, светлые волосы Лири уложены в узел, она вся словно светится, подумала Ильгет. Она так счастлива. Чуть кольнуло в сердце... прости, Господи, сказала Ильгет про себя, до каких же пор чужое счастье будет вызывать мою зависть. Чувство, что я так одиноко и печально стою у края дороги, а они идут мимо, счастливые. Но это действительно, так оно и есть, просто это мой крест, а у них свой какой-то крест, мне неведомый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174