— Трудно сказать, — Арнис пожал плечами, — мы ведь не знаем, что и как он сейчас делает на Ярне... как все сложится.
— Да, ты прав. Когда освободят Ярну... мы освободим. Тогда мы с Питой встретимся. И решим, где жить.
— Конечно, — преувеличенно бодро сказал Арнис, — тогда и решите. Что сейчас загадывать...
Ильгет посмотрела на его вдруг застывшее лицо и ей снова показалось, что говорить о Пите Арнису неприятно.

Давно уже Ильгет сняли все повязки и надевали теперь легкую белую длинную рубашку, меняя ее каждый день. Ильгет начала спускать с кровати ноги. И настал день, когда она сделала первый шаг, опираясь на Арниса. Ходить было не то, что больно, но очень уж непривычно. Очень, очень осторожно Арнис подвел ее к окну. Собственно, это даже не окно было — вся стена прозрачная, и под ней, внизу раскинулась Коринта.
Ильгет уже знала, что стену эту можно при желании делать матовой, прозрачной, разных цветов, даже черной. Сейчас ее было почти не видно, казалось, комната обрывается прямо в воздух. Ильгет замерла. Впервые она видела Коринту воочию.
Палата находилась где-то высоко, на Бог весть каком этаже. И внизу, от больницы вдаль убегал лес. Казалось — сплошной массив, то хвойный, то дымчато-серый, лишь кое-где прорезанный дорожками. И кое-где — дома, целые группы домов. Дальше, ближе к морю и к северу, к северо-западу встречались настоящие почти квадратные городские кварталы — разноцветные башенки, дома причудливой архитектуры, видимо, старинные. В центре города лес был гуще, и встречались странные, неразличимые сверху сооружения, Ильгет догадалась, что это парк — Бетрисанда. Ближе к горам, отсюда почти не видно, взлетали высотные здания, целыми каскадами и ступенями спускающиеся вниз... Собственно, всю Коринту отсюда увидеть было и невозможно.
И дальше к западу, как бы венчая всю эту зеленую и пеструю картину, окружая ее синевато-туманной рамой, виднелась полоска моря.
Голова кружилась, но Ильгет почти не обращала на это внимания. Она была слишком захвачена открывшейся картиной. Коринта... Коринта — город звездных кораблей. Теперь Ильгет заметила, что и небо, голубое зимнее небо выглядело здесь необычно, в небе мелькали серебристые и цветные искорки летательных аппаратов, то идущих чуть ли не строем, ровной цепочкой, по невидимым воздушным дорогам, то уходящих вертикально вверх. Не то, чтобы их было уж очень много, но несколько точек всегда можно было заметить. Никакого инверсионного следа они не оставляли — чистые гравидвигатели.
Странное чувство коснулось сердца. Частично дежа вю, Ильгет будто уже видела где-то этот город — во сне... Частично — ощущение, будто она родилась здесь и вот сейчас впервые вернулась на Родину. Даже комок к горлу подкатил, захотелось заплакать. Но тело еще было слишком слабым, Ильгет покачнулась, почувствовала, что ноги больше не держат. Арнис подхватил ее и на руках отнес в постель.
— Устала, маленькая, — сказал он, — ничего. Это уже очень неплохо. Если хочешь, завтра попробуем еще.

Глава 4. Земля святого Квиринуса.
— Имей в виду, — сказал Миран, — посещать больницу будешь ежедневно. Так что выпускаю я тебя отсюда условно.
Ильгет кивнула.
— Все, можешь переодеваться. Так, программу упражнений я тебе дал. Я пойду поговорю с Арнисом.
Миран вышел. Ильгет посмотрела на постель, где лежал принесенный Арнисом пакет с одеждой.
Как давно уже она не надевала ничего, кроме этой больничной хламиды... даже белье нормальное. Кажется, этого никогда не было. Ильгет подошла, взяла в руки белое, кружевное, посмотрела недоверчиво. Оглянулась зачем-то. В палате никого нет. Ее оставили одну.
Ильгет решительно сбросила рубашку, натянула трусики и бюстгалтер, стараясь не смотреть на собственное тело. Смотреть на него было страшно, хотя Ильгет и готовили к этому заранее. Кожа туго натянута на ребра — никогда раньше не было такого, чтобы у Ильгет были видны все ребра. Сейчас она была не стройной, а дистрофиком каким-то. И кожа. Даже там, где вроде бы и не осталось шрамов, почему-то кожа была неестественно розовато-белая, противно сухая и шелушилась. Про шрамы и говорить нечего. Ильгет стала надевать костюм...
За дверью Миран говорил с Арнисом, который внимательно слушал и кивал время от времени.
— И никаких тренировок. Никакой беготни и тому подобного. У нее медицинская программа. Я скажу, когда можно будет заниматься. Никакой спешки, никаких оправданий типа через месяц акция. Вы мне ее сорвете.
— Да, конечно, Миран, я понимаю. Но никаких — это уж слишком. Теорией можно заниматься?
— Конечно.
— Управление флаером?
— Ах да, она же и этого не умеет. Да, можно, конечно. Но не ландер. И не прыжки с поясом.
— Ну вот пока и достаточно.
— Конечно, достаточно, — сказал Миран, — имей в виду, я выпускаю ее только условно. В общем-то, ей еще нужно восстановление. Я бы даже отправил ее в санаторий, но Санта против, она считает, что здесь, рядом с друзьями, Иль будет лучше.
Они замолчали. Дверь палаты открылась. На пороге стояла Ильгет.
Миран замер. Это и есть то самое полураздавленное, истерзанное тельце, непонятно какого рода, которое привезли ему три месяца назад. В это невозможно поверить. Миран давно уже привык к Ильгет, как привыкают к домашнему зверьку — что-то милое, славное, требующее любви и заботы. Совершенно бесполое.
Теперь перед ним стояла — да, очень худенькая и бледная, да, изуродованная полосками шрамов — но все же симпатичная девушка. Симпатичная, если еще не обращать внимание на то, что и лицо пересекают несколько старательно заретушированных полосок, и четыре почти симметричные черные точки, следы от игл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174