Он не однажды стучался в двери рая и они ему открывались, но запретного плода он так и не попробовал. Что, если однажды он решится вкусить его? – спросил Спок и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону капитанского мостика. Глава 4 По дороге на капитанский мостик Кирк вдруг почувствовал непреодолимое желание побыть одному, не в обществе Спока и Маккоя, при всяком удобном и неудобном случае старавшихся забраться ему в душу. Кроме того, он чувствовал себя непомерно усталым и знал, что стоило ему присесть или прилечь хотя бы на мгновение, он уже не сможет встать. На приведение себя в порядок у него было, по крайней мере, целых десять минут; за это время корабль-разведчик сядет на планету, а Ухура засечет его координаты.– Бассейн номер один, – сказал он, войдя в лифт, приняв неожиданное для себя решение. В считанные секунды лифт доставил его в бассейн спортивного зала, предназначенного исключительно для членов экипажа корабля. Но вопреки уставу, сюда иногда допускались именитые пассажиры.Сейчас, правда, посол и его люди надежно охраняются кодовым замком, который применялся лишь в исключительных случаях, когда возникала необходимость оградить экипаж от контактов с враждебно настроенными существами. Именно такие существа, по мнению капитана, и находились сейчас на борту его корабля. В бассейне никого не было. Раздевшись, он встал под воздушно-музыкальный поток, официально гарантировавший даже оживление мертвых, и началась программа оздоровления. Мягкий, удивительно приятный голос настойчиво убеждал его в том, что он чувствует себя хорошо, очень хорошо, намного лучше, чем минуту назад, а сладкая музыка, действуя на подсознание, должна была усиливать воздействие голосом, гарантировать оздоровление.Но голос не убеждал, а музыка казалась слащавой и фальшивой.Тогда Кирк решил испробовать программу плавания, и услужливый конвейер поднес ему в сетке ласты и полотенце. Выйдя из кабины воздушного потока, он погрузился в бассейн, лег на спину, раскинул руки в стороны и стал лениво перебирать ногами, стараясь не столько поплавать, сколько просто полежать на воде. Какое-то время это, как всегда, легко удавалось ему. И вдруг он почувствовал, что с трудом перебирает ногами и начинает тонуть.– Господи, – подумал он, – неужели краткий миг контакта с «Единством» так расслабил меня? – Вслед за этой мыслью он ощутил себя донельзя опустошенным и одиноким, и таким слабым, что каждое движение руки или ноги стоило ему неимоверного усилия.– Так недолго и утонуть, – подумалось ему, и как бы в подтверждение его мимолетной мысли страшная судорога свела все его тело, прогнула так, что на поверхности оказался живот, а голова и ноги ушли под воду.Бессильный против судороги, он к тому же не мог вздохнуть, набраться сил и как-то попытаться выйти из этого состояния.Каким-то чудом ему удалось перевернуться со спины на живот и в короткое время переворота вдохнуть глоток свежего воздуха. Но от этого не стало легче, – та же чудовищная судорога перевернула тело в обратную сторону, свернула в тутой комок, привычный ко всякого рода перегрузкам позвоночник трещал, не давая голове и коленям сомкнуться в замкнутый круг.Стык этого круга представлялся почему-то в виде короткой вспышки сознания, озаренного картинами, прошедшей жизни, вслед за которой наступает миг смерти.Зависнув беспомощной медузой, он все глубже погружался в воду, задыхаясь, но еще не теряя сознания.– Идиот! – обругал он сам себя. – Тебе захотелось одиночества. А не ты ли строго-настрого предупреждал весь экипаж не ходить в бассейн поодиночке? Какую память ты оставишь о себе? Бессмертный капитан Джеймс Т. Кирк утонул в луже воде на своем корабле? Хороша память! А ведь тебе предлагалась помощь: частица «Единства» не тонула бы в одиночестве. Но как позвать на помощь? Какой сигнал подают «новые люди», попадая в беду?Это было последней мыслью его гаснущего сознания. Смирившийся с неизбежностью происходящего, он погружался во мрак беспомощный, бездыханный. И уже подсознанием осознавал или осязал, как чья-то мощная рука схватила его за волосы, потянула вверх, а затем короткими рывками добуксировала до края бассейна и вытащила из воды.Еще не придя в себя, Кирк уже готов был поручиться, что на «Энтерпрайзе» один лишь Спок обладал и достаточной силой, и удивительной способностью приходить на помощь в самый последний, в самый нужный момент.И почувствовав себя в безопасности, он как бы отключил и подсознание, с неизъяснимым блаженством ощущая, как его тело массируют сильные дружеские руки.Затем кто-то припал к его бездыханному рту, и грудь Кирка содрогнулась от большой порции живительного воздуха, насильно вдутого в легкие. Он задышал и, кажется, стал приходить в себя. Но глаз не открывал.Он боялся спугнуть этот момент дружеского единства. Стоило ему открыть глаза и увидеть над собой Спока, он не смог бы удержаться, чтобы не сказать, если не откровенную гадость, то хотя бы колкость в его адрес, и бедолаге-вулканцу придется, как всегда, уповать на свою мнимую нечувствительность. С Маккоем в этом отношении, по крайней мере, легче. Он не только с лихвой ответит на всякую колкость, но и, рискуя жизнью ради тебя, преподнесет свой поступок под таким соусом, что отпадет всякая охота благодарить его за добро.Грудь Кирка задышала в полную силу, тело, растираемое умелыми руками, стало согреваться: вначале запульсировали виски, потом щеки запылали живительным огнем и тепло жизни стало разливаться по всему телу. Прошла боль от судороги, исчезло чувство одиночества и страха перед ним, на смену страху пришло ощущение новизны и самого себя, и всей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67