И вдруг нога его скользнула с прогнувшейся трубы, и он полетел вниз, в кипящую лаву.Маккой хотел закрыть глаза и не смог, – он надеялся на чудо. И чудо свершилось. Спок ухватился рукой за конец трубы. Труба низко прогнулась под тяжестью падающего тела и медленно спружинила. В верхней точке пружинной амплитуды Спок оторвался от трубы, прыгнув к Соле. Их разделяло пространство в пятнадцать футов.Рука Солы поймала руку Спока за кончики пальцев, помогла ухватиться другой рукой за край уступа и при помощи юноши взобраться наверх.Маккой перевел дыхание, юноша отошел в сторону от них, а они, обнявшись, молча стояли на краю уступа. Потом, как по команде, Сола и Спок отпрянули друг от друга и повернулись к Кирку.Уступ под ним был почти разрушен, а сам Кирк выглядел так, будто уже давно оторвался от связки. Доктор видел в его глазах безмерную усталость и муку от непрекращающегося воздействия абсолютного удовольствия. Да, человек – не крыса и будет сопротивляться мукам подобного «удовольствия».Но и его силы не безграничны.К тому же Кирк осознал, что Спок находится в безопасности и он может позволить себе «уйти»: Сола и Спок обрели друг друга, и никакое «Единство» не сможет помешать им. Со временем они оправятся от пережитых потрясений и найдут свою общую дорогу.– Джим! – громко крикнул Маккой. – Не верь этому. Им всегда будет не хватать тебя. Вы должны быть втроем.Кирк поднял голову, посмотрел на доктора, потом подполз к краю расселины, спустил в нее ноги, нащупал ими узкий выступ в стене.Маккой не ошибся, самоконтроль Солы был на пределе к тому моменту, когда она спасла Спока. Больше того, она потеряла этот контроль и чуть было не объединилась со Споком окончательно, забыв о Кирке. Если бы это случилось, Кирк был бы приговорен к смерти: ему не за что не преодолеть выпавший ему путь из-за плотного псионного поля впереди и соблазна абсолютного удовольствия. Он застрял на первом же метре выступа и стоял, пошатываясь, над огненной пучиной.– Сола! Спок! – выкрикнул Маккой. – Переборите себя и доберитесь до него.Но Сола и Спок, казалось, были не в состоянии вырваться из крута взаимного тяготения, их глаза, их руки искали встречи, близости.– Клянусь вам, вы погубите себя и его, – прокричал Маккой. – Вы слишком неустойчивы без триединства.Сола медленно обернулась, поглядела на доктора, взгляд ее золотисто-карих глаз был отсутствующим, словно она обдумывала какой-то безрассудный замысел. Но вдруг она встряхнула головой и отчаянно выкрикнула:– Нет!Маккой услышал в этом выкрике безуспешную попытку Солы заново связаться с Кирком и признание полного бессилия: ее сознание оставалось со Споком.Да и как можно было думать, что Сола, зная Спока, его упрямую, гордую душу вулканца и «перенеся» его через пропасть, не прильнет к нему, не сольется с ним плотью и душой? Как можно было думать, что Спок не ответит ей тем же? И Маккою ничего не оставалось, как проклинать себя за глупость и укорять за позднее прозрение.– В самом деле, – подумал он. – Эти двое станут одним человеком, как и всегда было: ведь согласно законам действительности там, где сошлись трое, непременно встанет вопрос о выборе, об окончательном выборе. И никуда от этого вопроса не деться.Внезапно Спок зашевелился, развел руками, словно разрывая невидимые цепи, и направился в сторону выступа, ведущего к Кирку. Сола сразу же встрепенулась, попыталась дотянуться до Кирка, а Маккой почувствовал трехстороннее усилие создать единый поток энергии.Кирк тоже очнулся от неподвижности и, как совсем недавно Спок, переставляя ноги, как приговоренный к смерти, стал осторожно продвигаться вперед по узкому выступу. Спок шел ему навстречу.Наблюдая за ними, Маккой убедился в справедливости своей недавней мысли: «Возможно, эти трое смогут пережить еще один трагический момент в их жизни. Но долго так продолжаться не может: все они слишком хорошо запомнили какую цену заплатили за свой тройственный союз. Рано или поздно придет та минута, а может быть, и секунда, когда придется сделать окончательный, бесповоротный выбор в пользу одного из двух. И это может произойти сейчас, если уже не произошло…»Маккой ощутил внезапное искажение пространства и увидел себя в коридоре: Гейлбрейс тащил его куда-то вниз. Очевидно, посол решил понаблюдать заключительную сцену собственными глазами, а не через голограмму.Та же мысль заставила и Солженова броситься вслед за ними. Но у Маккоя возникло серьезное опасение, что они слишком поздно доберутся к месту действия. Глава 32 Кирк дотянулся рукой до очередной выбоины в стене, ухватился за нее и застыл на одном месте, не в силах двинуться дальше. Его охватило внезапное чувство бессилия, одиночества, заброшенности и он знал почему: какой-то мощный импульс подтолкнул его к «Единству», но не к «Тотальному», а к гейлбрейсовскому.Ну, и хорошо. Теперь ему не надо будет обременять Спока и Солу собой.Они тянулись к нему, шли на помощь, но было поздно. Кирк вспомнил, что уже соприкасался с «Единством» Гейлбрейса и оно показалось ему почти раем, исцеляющим приютом, предоставляющим право выбора, не требующим жертвы.«Давай!» – это был мысленный голос Гейлбрейса, его ответ на порыв Кирка. – «Я помогу тебе».И в самом деле, чувство одиночества покинуло Кирка, он почувствовал поддерживающую его силу, почувствовал напряжение мысленной борьбы двух титанов, сражавшихся за душу одного капитана: «Тотальное Единство» обрушилось на Гейлбрейса. Где-то глубоко внизу послышалось глухое ворчание вулкана, два могучих псионных поля, сцепившиеся из-за Кирка, едва не оторвали его от стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67