Я знаю, – резко сказал Пикар, но тут же одернул себя и более мягким голосом продолжил:
– Но сейчас я как раз думаю не о себе. О своем племяннике. – Он полуобернулся к ней; его голос вдруг зазвучал неожиданно сильно. – Я просто не могу заставить себя не думать о нем.., о всей той жизни, которую ему так и не удастся прожить. О поступлении в Академию. О первой любви. О его неродившихся детях. Это все.., ушло.
– Я не знала, что это так много значило для вас.
Пикар мрачно кивнул ей:
– По-своему мы были так близки, как я мог бы быть близок только со своими собственными детьми.
Трой отошла от него к столу с открытым альбомом и начала перелистывать страницы. Через некоторое время она подняла глаза:
– История семьи имеет большое значение для вас, не так ли?
Пикар шагнул к ней и посмотрел на голографии:
– С детских лет я помню рассказы о генеалогическом древе семьи. Пикары сражались при Трафальгаре... Пикары основали первую марсианскую колонию. Когда мой брат женился и у него появился сын... – Он осекся, от переполнившей его вины и грусти.
Трой мягко закончила за него:
– ..вы почувствовали, что с вас сняли ответственность за продолжение рода.
Он глубоко вздохнул и вместо кивка опустил подбородок.
– Мой брат подставил собственное плечо, позволяя мне удовлетворять свои эгоистичные потребности.
Ее тон стал тверже камня:
– Нет ничего эгоистичного в том, чтобы жить своей жизнью, делать собственную карьеру.
Он ничего не ответил, но снова повернулся к окну обозрения, глядя куда-то вдаль, на звезды. Он был согласен с Трой, но все же не мог отделаться от мысли, что ошибся, поверив в то, что карьера была единственным, чего он жаждал в жизни. Его карьера рано или поздно придет к концу.., но не любовь и забота о близких. Он всегда знал, что уйдет в отставку и поселится в родовом гнезде, и надеялся, что Робер и Рене.., и дети Рене будут там.
Наконец он нарушил молчание:
– Знаете ли, советник, с некоторых пор меня не оставляла мысль о том, что впереди осталось гораздо меньше дней, чем уже прожито. Но я всегда успокаивал себя тем, что, когда я уйду, род Пикаров продолжится. Теперь же... – он подошел к альбому и открыл его на последней странице: она была пуста, абсолютно пуста.
Неосознанный, горький порыв гнева овладел им. Он схватил со стола чашку невыпитого чая и швырнул ее через комнату; холодный "Эрл Грэй" брызгами разлетелся по столу, по альбому, испуская слабый аромат бергамота. Чашка зашуршала по мягкому ковру, но не разбилась. Он повернул голову и взглянул на Трой:
– Но теперь.., мысли о смерти означают для меня полный конец. Больше не будет Пикаров.
Собственный взрыв гнева потряс его, но, очевидно, не советника. Ее взгляд был спокойным и полным сочувствия.
– Капитан, возможно, мы...
Трой не смогла закончить, но вскинула руку, чтобы заслонить свои глаза от яркой вспышки света, которая охватила всю комнату. Пикар тоже поднял руку и бросился к окну, пытаясь разглядеть, что произошло, но сияние было слишком интенсивным, слишком ослепительным. Он закрыл глаза, все еще ослепленный, когда голос Райкера пробился через интерком:
– Старшим офицерам доложиться на мостик! Всем по боевым постам!

* * *

Бедствие не оставило выбора Пикару; к тому времени, когда они с Трой вступили на мостик из лифта, он оправился от своего горя. Капитан шагнул к Райкеру и, последовав примеру заместителя, посмотрел на основной экран, где умирала звезда Амаргоза. Капитану казалось, что солнце пожирал огонь. Ядро быстро тускнело, приобретало черный цвет, подобно обгорелым руинам; корона сверкала, выбрасывая объятые пламенем осколки звезды в пространство.
– Доклад, – потребовал Пикар.
Райкер повернулся к капитану, все же косо поглядывая на экран.
Пикар заметил озабоченность в его глазах, но проигнорировал это.
– Внутри Амаргозы возник квантовый импульс, – ответил Райкер. – Все ядерные реакции разваливаются на глазах.
Пикар с интересом посмотрел на экран. Он знал, на что способны звезды; он видел рождение одной сверхновой звезды собственными глазами.., с почтительного расстояния, конечно. Но такого он не видел никогда.
– Как это возможно?
Со своего поста подал голос Ворф:
– Сенсорные записи говорят о том, что из обсерватории несколько мгновений назад был запущен солнечный зонд.
Пикар нахмурился. Обсерватория... Но там ведь никого не было, кроме команды по высадке.., и доктора Сорана, как он вспомнил, похолодев.
Сорану недавно было дано разрешение вернуться и закончить свою работу.
ВРЕМЯ – ЭТО ОГОНЬ, В КОТОРОМ МЫ ГОРИМ.
Райкер кивнул:
– Звезда коллапсирует в течение нескольких минут. – Он обернулся, когда сенсор на посту Ворфа нервно запищал.
Клингон поднял глаза на двух старших офицеров, в его взгляде было беспокойство:
– Сэр! Импульс создал шоковую волну двенадцатого уровня!
Пикар ничего не ответил, просто обдумал информацию и нервно переглянулся с Райкером.
– Двенадцатого уровня? – ошеломленно переспросила Трой. – Она уничтожит все в этой системе.
Раздался голос, профильтрованный через интерком:
– Транспортный отсек – мостику. Я не могу определить местоположение командира Ля Форжа и мистера Дэйты, сэр.
Райкер оперся рукой о консоль Ворфа и наклонился рядом с сидящим клингоном.
– Они вернулись на корабль? – Ворф быстро просканировал палубы, затем покачал головой.
– Нет, сэр. Их нет на борту. – Пикар шагнул к ним:
– Сколько у нас времени до того момента, когда волна достигнет обсерватории?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69