Боги, я был полубезумен от любви к ней.Дирк, нахохлившись, смотрел на свое отражение в оконном стекле.Я видел только то, что хотел видеть, это точно. Растерял большую часть своих скудных мозгов.Но у него осталось ровно столько соображения, чтобы, когда Нэрил попросила его устроить ей встречу наедине с его другом, спрятаться там, откуда он мог все слышать. Искусственный грот в саду, который она выбрала, находился в уединенном месте, но в кустах по обе стороны от входа можно было отлично укрыться.Дирк прикоснулся к мучительному воспоминанию, как трогают больной зуб, получая извращенное удовольствие от боли.Я едва мог поверить своим ушам, когда услышал, как она предъявляет Крису ультиматум: или он станет ее любовником и останется им до тех пор, пока она им не пресытится, или она превратит мою жизнь в ад.Дирк набросился на них, обезумев от гнева и боли, требуя объяснить, что она имела в виду.Крис смылся. А Нэрил повернулась к нему с лютой ненавистью в огромных фиалковых глазах. Когда она закончила то, что соизволила ему сказать, Дирку хотелось убить себя.Он снова уставился на свое отражение.Не все, что она сказала, было неверно… — грустно сказал он себе. Какая женщина, находясь в здравом уме, захотела бы иметь дело со мной? Особенно когда рядом Крис…Прошло немало времени, прежде чем он перестал желать смерти — и еще больше, прежде чем он снова стал получать удовольствие от жизни, а не терпеть ее.А теперь… неужели все повторяется?Дирк из кожи вон лез, чтобы как-то поладить с самим собой, но то, что он торчал в Коллегии, где самое меньшее раз в день видел Тэлию, ничуть тому не способствовало. Вся ситуация выглядела комично, но почему-то, когда он пытался посмеяться над ней, смех звучал глухо даже на его слух. Он с головой зарылся в работу — только для того, чтобы обнаружить, что непрерывно уголком глаза смотрит, не идет ли Тэлия. Он ничего не мог с собой поделать: это было как расчесывание зудящей сыпи. Дирк знал, что должен прекратить, но все равно продолжал, и получал от того извращенное удовлетворение. И хотя ему становилось плохо, когда он видел Тэлию, не видеть ее было еще хуже.Боги, боги, что же мне делать?Отражение не ответило.
После трех недель дождей ненадолго распогодилось. К огромному облегчению Тэлии, страсти тоже слегка улеглись, во всяком случае, в том, что касалось двора и Коллегии. Вечер выдался настолько теплый, что можно было не закрывать окна, и свежий воздух произвел отрадную перемену в духоте ее жилища. Тэлия крепко спала, когда спокойствие ночи разорвал своим медным звоном Колокол Смерти.Она проснулась, вынырнув из кошмара, где царили пламя, страх и мука.Кошмар так завладел ею, что Тэлия ожидала, открыв глаза, увидеть, что ее собственная комната превратилась в огненное пекло. Она прижала одеяло к груди, медленно приходя в себя и начиная осознавать, что воздух, который она вдыхает, прохладен и пахнет ночным туманом, а не полон дыма и удушлив. Тэлии потребовалось несколько секунд, чтобы освободиться от сна настолько, чтобы снова смочь ясно мыслить, и когда наконец смогла, поняла, что у ее кошмара и звона Колокола Смерти одна и та же причина.Огонь… она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Когда дело касается огня, Герольд, который скорее всего с ним связан… Гриффон! Благие боги, пусть это будет не Гриффон, ее однокурсник, ее друг…Но в тот самый момент, когда она невидяще уставилась в темноту и заставила себя немного успокоиться, Тэлия узнала совершенно точно, что погиб все-таки не Гриффон. Имя и лицо, всплывшие в ее ставшем восприимчивым мозгу, принадлежали студентке на курс младше нее — Кристе, которую Тэлия запомнила, как одну из учениц Дирка: она обладала Даром Доставания.И во многих отношениях трагедия была еще большей, потому что Криста еще проходила стажировку.
Когда удалось сложить воедино все обрывки сведений, полученные Герольдами Коллегии в тот момент, когда зазвонил Колокол Смерти, результат оказался почти столь же обескураживающим, как и полное отсутствие сведений. Они узнали лишь, что Криста погибла, а Герольд, назначенный быть ее руководителем, веселая и чувственная Дестрия, сильно пострадала, и все происшедшее было связано с разбойниками и страшным пожаром.Информация, полученная от Герольдов, приписанных к Храму Исцеления, в который доставили Дестрию, оказалась почти столь же обрывочной. Их Дар Мысленной Речи далеко уступал по силе Дару Кирилла или Шерил.Но они ясно дали понять, что Дестрия нуждается в помощи, которую на месте оказать невозможно — и что ей срочно требуется также помощь иного рода. Дестрию отправляли обратно в столицу, в Коллегию Целителей, и вместе с ней должно было прибыть объяснение.Спустя неделю они прибыли: один невредимый Герольд, Дестрия (жалкое нечто, лежащее в люльке, подвешенной между двумя Спутниками — одна из них Софи, Спутник Дестрии), и покрытый синяками и ссадинами крестьянин, одежда которого все еще носила следы копоти и пепла. Всем троим пришлось ехать день и ночь, почти не останавливаясь на отдых, чтобы так быстро добраться до столицы.Селенэй немедленно созвала чрезвычайное заседание Совета, и проситель предстал перед ним.Крестьянин устало опустился в поставленное для него кресло; глаза его глубоко ввалились, в волосы набилось столько пепла, что трудно стало определить их цвет. Было очевидно, что он, не теряя ни часу, пустился в путь, не заботясь о собственных удобствах. А от его рассказа о хорошо вооруженных и организованных грабителях и почти поголовном истреблении жителей его селения кровь стыла в жилах.Просителю позволили сесть, поскольку он явно слишком устал, чтобы долго стоять на ногах, и, сидя перед Столом Совета с обеими руками, обмотанными повязками по локоть, он казался знамением рока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97