— Значит, Гард Брустер служит в военной полиции и снова живет в Стампе. А откуда ты это узнала?
Мэйбл припомнила ту субботнюю ночь, и аппетит как рукой сняло. Телефонный звонок раздался в половине первого, когда она уже крепко спала. С трудом нащупала в темноте телефонную трубку. А когда до нее дошел смысл слов дежурного полицейского, похолодела от ужаса. Этого не может быть… Нет-нет, только не ее сын!
— Что ты молчишь, сестрица? — вывела ее из задумчивости Дороти.
Не глядя в ее сторону, Мэйбл рассказала все — как позвонили из полиции, как она встретила в участке Гарда, как следователь допрашивала сына, как его наказали общественно полезным трудом. Выговорившись, долго сидела молча.
— Если отец узнает, он разнесет всех в пух и прах, — задумчиво проговорила Дороти. — И мистер Роллинс тоже. Ну, милая, не хотела бы я быть на твоем месте! Почему ты им сразу не сказала? Почему не попросила о помощи?
— Чем это они могли помочь?
— Перестань притворяться! Тебе отлично известно, что папа знаком в городе со всеми нужными людьми, а кого не знает он, знает мистер Роллинс. Они бы играючи вытащили внука из этой истории.
— Но я вовсе не хочу, чтобы его вытаскивали! Иначе он решит, что ему все может сойти с рук!
— Это верно, — Дороти отрезала еще по куску кекса. — Но тебе все равно придется им все рассказать. Никуда не денешься! Нужно же будет как-то объяснить, почему Алан не может играть в гольф по субботам и обедать с бабушкой и дедушкой по воскресеньям.
— Знаю, — уныло проговорила Мэйбл. — Самое ужасное то, что его поймал не кто иной, как Гард. Ты ведь знаешь, что папа его не забыл. Да что папа! Даже адвокат Моррисон помнит его фамилию!
И неизвестно, отчего папа разозлится сильнее — оттого что Алана забрали в полицию или оттого что это сделал Гард.
Брустер сидел на скамейке перед полицейским участком. Во двор одна за другой въезжали машины — родители спешили забрать своих чад домой. Была суббота, пять часов дня. Три недели из четырех, которые он решил дать Алану в качестве исправительного срока, истекли. Сегодняшний день прошел не лучше, чем всегда, даже, пожалуй, хуже. Парнишка пребывал в дурном расположении духа и встречал в штыки каждое задание, которое давал ему наставник Фрэнсиса и Мэтью вообще довел до белого каления. А сей раз ребята ему вряд ли простят, подумал Гард. Это ж надо додуматься заявил, что он за них всю работу делает.
Сейчас этот паршивец сидел за столиком и от нечего делать отдирал отклеившуюся подошву кеда, дожидаясь, когда за ним приедет мать. Гард тоже ее ждал, и вот почему. В следующую субботу Алан, если не исправится, перейдет к другому воспитателю. А пока ему дается последний шанс. И любую помощь го стороны матери можно будет только приветствовать.
Вот и дожидайся ее, чтобы сказать об этом, хотя давно можно было уйти домой.
Впрочем, так ли уж он хочет помочь этому негодному мальчишке. А может, просто ищет повод, чтобы пообщаться с его мамулей?
Не исключено, хотя признаваться в этом — нож острый. Две недели назад он заявил своей сестре, что не желает больше видеть Мэйбл. С тех пор и в самом деле не видел. В прошлую субботу она привезла Алана, но даже не вышла из машины. Сегодня — та же картина.
Но на сей раз они наконец увидятся и поговорят. Он заглянет в ее бездонные как небо глаза, услышит милый южный говорок ч…
О, черт! Какой же он осел! На адские муки обрекает себя ради какого-то мальчишки, который к тому же его терпеть не может! А что ждет его, Гарда? Вернется домой и тут же окунется в омут воспоминаний! Они станут преследовать его день и ночь. Нет, нужно бежать отсюда! И чем скорее, тем лучше.
Поздно… На стоянку вырулил шикарный автомобиль. Мальчишка встал из-за стола и направился к выходу.
— Эй, Алан! — окликнул его воспитатель. — Скажи своей маме, что я хочу поговорить с ней.
— Сами скажите! — пробормотал он сквозь зубы, но просьбу все же выполнил.
Не прошло и секунды, как Мэйбл выключила двигатель и вышла из машины. Выражения глаз не видно — их скрывают солнечные очки. Впрочем, догадаться нетрудно — взвинчена до предела: плотно сжатые губы, вздернутый подбородок…
Гард подождал, пока она подойдет поближе, — не хотел, чтобы Алан услышал их разговор.
— Добрый день, миссис Роллинс!
Не по имени же к ней обращаться, когда кругом столько народа.
— Значит, миссис Роллинс? — тихо проговорила женщина, снимая очки. — Если думаешь, что и я буду называть тебя лейтенант Брустер, спешу разочаровать!
— Неудивительно. Уж чего-чего, а разочарований, связанных с тобой, мне всегда хватало.
Вздрогнув, женщина застыла на месте. Ну зачем он с ней так, запоздало укорил себя Гард. К чему ворошить прошлое? Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон.
И наставник перешел прямо к делу.
— Я хотел бы поговорить с тобой об Алане. Мы с ним никак не сработаемся.
— Вот как? Он говорит, что ты к нему придираешься, — бесстрастным тоном произнесла мать.
Гард едва не вспылил, но, заставив себя сдержаться, бросил:
— Извини, что задержал. Я попрошу начальство перевести Алана в другую группу.
Он круто развернулся, чтобы уйти, но не успел — маленькая теплая ладонь легла на его плечо. Словно огнем опалило — ни шелохнуться, ни двинуться…
— Я же не сказала, что поверила ему, Гард, — заметила Мэйбл, снимая руку.
Он медленно обернулся и взглянул на нее. Милое лицо, невинные глазки… Такие уж невинные? Когда-то он уже жестоко обманулся, решив, что Мэйбл наивная, чистая девочка. А она поиграла с ним и бросила. Вышвырнула, как выкидывают надоевшую игрушку. И сейчас вполне способна проделать такой же фокус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77