— Как насчет доброты и благодарности? Как, по-вашему, люди будут чувствовать себя, когда им скажут, что они слишком стары?
— Они не хуже вас знают, когда родились, — возразил Поль, — так что вряд ли ваше решение станет для них неожиданностью.
Он поудобнее устроился в кресле и скрестил руки на груди. Его взгляд из-под полуопущенных ресниц скользил по застывшему лицу Эйлин.
— И все равно я думаю, что то, чего вы требуете от Фрэнка, ужасно, — слегка дрогнувшим голосом сказала она.
— Тогда не думайте. — Поль подался вперед, одним глотком допил кофе и обратился к Фрэнку: — Предлагаю избавиться от балласта и перевести оставшихся рабочих на сдельную оплату. Поставив перед ними определенную цель и предложив хорошую премию за сверхурочную работу, вы быстрее, так сказать, отделите зерна от плевел. По-моему, в вашей фирме с этим и так уже затянули.
Эйлин посмотрела на брата, ожидая, что тот возмутится, но Фрэнк кивнул, выражая согласие.
— Я и сам, в общем-то, собирался это сделать.
— Хорошо, тогда решено, — невозмутимо сказал Поль. — А сейчас, если вы не против, чтобы Эйлин сделала кое-какие записи на стройплощадке, давайте отправимся. У вас есть другая обувь? — добавил он, бросив взгляд на ее элегантные туфельки.
Эйлин отдавала предпочтение обуви на высоком каблуке, чтобы подчеркнуть стройность ног. Она считала ноги лучшей частью своей фигуры и ненавидела маленький бюст и слишком узкие бедра.
Прошло, наверное, секунд десять, прежде чем, еще не совсем оправившаяся от недавней стычки, Эйлин нашла в себе силы сформулировать подходящий ответ.
— Утром я не предполагала, что придется покидать офис, а потому другой обуви у меня с собой нет.
— В багажнике машины лежат твои сапоги, — совсем некстати пришел на помощь Фрэнк. — Помнишь, ты надевала их на прошлой неделе, когда мы ездили с детьми на прогулку.
— Спасибо, Фрэнк, — бесстрастно поблагодарила Эйлин, наградив брата сердитым взглядом.
Резиновые сапоги, дорогая шелковая блузка и элегантная юбка. Чудесно. Вид у нее будет что надо. А этот… этот субъект, развалившийся сейчас в кресле, будет посматривать на нее, усмехаться и наслаждаться ее дискомфортом. Волны насмешливого презрения, исходившие от Поля, уже сейчас накатывали на нее одна за другой.
Однако к тому моменту, когда Эйлин выпрыгнула из старенькой машины Фрэнка на месте предполагаемого строительства, она уже не думала о том, как выглядит.
Леви-Вэлли, так называлось это место, еще относительно недавно было лугом, да и теперь в отдалении виднелись мирно пощипывающие травку коровы. Быстро разрастающийся город поглотил сотни акров угодий, и теперь Леви-Вэлли стал его окраиной, но при этом сохранил почти первозданную красоту.
Эйлин смотрела на раскинувшиеся перед ней поля, на разноцветье трав, на порхающих бабочек, и ей хотелось плакать. Как удалось выяснить Фрэнку, дальновидный Поль Дасте приобрел этот участок, когда тот еще официально считался сельскохозяйственным угодьем. Теперь власти разрешили использовать участок под застройку, что гарантировало Полю огромную прибыль.
Сдерживая подступающие слезы, Эйлин глубоко вздохнула. Сколько чудесных дней провела она здесь в детстве, вырываясь с друзьями из города! И вот пришло время, когда эту красоту искорежат, разроют, изуродуют ради барышей. С этим фактом Эйлин отчасти примиряло то, что участие в проекте спасет фирму Фрэнка и в конечном счете его самого. После утраты жены потеря бизнеса стала бы слишком жестоким ударом.
Нельзя давать волю эмоциям, строго сказала себе Эйлин, надо думать о Фрэнке и детях. Идеалы, пейзажи, зверюшки и птички не так важны, как Вилли, Сузан и их отец.
— Отчего у вас такой кислый вид? Эйлин вздрогнула — подошедший Поль застал ее врасплох.
— Забудьте о престарелых рабочих, решение принято, — негромко сказал он.
— Я думаю не о них.
— Нет? — недоверчиво переспросил он.
— Нет.
— Тогда о чем? — мягко поинтересовался Поль, заглядывая Эйлин в лицо. — Отчего этот злобный взгляд и желание, чтобы я провалился под землю?
— Я не… — Эйлин умолкла. Такие, как Поль Дасте, никогда не поймут простых человеческих чувств. А кроме того, Эйлин никогда не сказала бы и не сделала ничего такого, что лишило бы ее брата выгодного контракта. Поль просто наймет другого подрядчика, а стройку уже не остановить. — Не имеет значения, — уныло сказала она.
Неожиданно Поль повернул ее лицом к себе, наклонился и заглянул в глаза.
— Расскажите мне, Эйлин. Я уже большой. Я выдержу.
Ее задела именно насмешка. Поль Дасте снова смеялся над ней, и она не выдержала.
— Вы уродуете эту прекрасную землю, — бросила Эйлин в ненавистное смуглое лицо. — И вам ведь наплевать на это, да? У вас же просто нет души.
Поль смотрел на нее с явным изумлением. Эйлин, хоть и была огорчена, не без злорадства отметила, что ей удалось его шокировать.
— Что? — прошептал он.
— Когда я была ребенком, мы часто играли здесь, веселились, — сдержанно заговорила Эйлин. — И это место одно из немногих, оставшихся по-настоящему прекрасным и первозданным. Люди приходили сюда подышать, разве вы не понимаете? А вы хотите все уничтожить, природу и красоту…
— Людям разрешалось приходить сюда, потому что я их не останавливал, — нетерпеливо перебил ее Поль. — Я мог бы огородить участок, но не стал этого делать.
— Только потому, что не хотели лишних неприятностей! — горячо возразила Эйлин.
— Послушайте, будет ли когда-то конец списку моих преступлений? Или вы не хотите, чтобы Фрэнк получил контракт на строительство?
— Конечно, хочу. — Эйлин сердито взглянула на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44