– Она решила ясно дать ему понять, что он просто свихнулся. И что она не желает всерьез относиться к тому, что он там наобещал Люку. – Надеюсь, вы не забудете прислать мне счет?Он посмотрел на нее взглядом, полным едкого сарказма.– Совершенной безопасности никто вам гарантировать не может, вы должны это понимать. Даже с видеокамерами и круглосуточным наблюдением. Опытный взломщик всегда найдет способ проникнуть внутрь. А ведь вам еще надо выходить из дому для работы в театре и поздно возвращаться оттуда по вечерам.Он не упомянул о возможности нападения в одном из темных закоулков самого театра. Ему просто не хотелось излишне ее запугивать. Но она его умолчание восприняла иначе. Она решила, что он просто предоставил эти ужасы ее собственному воображению. И ее воображение, благодаря ему, пробудилось. Однако, храбро пытаясь преодолеть отчаяние, она решительно заявила:– Я отказываюсь жить в клетке! Не желаю сидеть под замком и дрожать от каждого подозрительного шороха, почудившегося мне за дверью.– Прекрасно, – быстро проговорил он. – Я понимаю ваши чувства. Но какие-то меры предосторожности все же придется принять. Я организую для вас настоящую охрану.– Кто? Вы? – Не требовалось слишком богатой фантазии, чтобы понять, какую роль он оставлял в этом деле для себя. Роль ночного сторожа. – И в чем эта ваша настоящая охрана будет заключаться?– Водитель с навыками оказания помощи в любой экстремальной ситуации, кто-то, кто будет находиться с вами постоянно, просматривая вашу почту, принимая все телефонные вызовы и сопровождая вас во всех ваших перемещениях по театру.– Телохранитель, – вяло выговорила она.– Нет, не телохранитель. Это вам не кино, а реальная жизнь. Просто человек, который обеспечит вам возможность жить нормальной жизнью, настолько нормальной, насколько это возможно, до тех пор пока тот, кто угрожает вам, не будет обнаружен и лишен возможности вам навредить.– Нет! – голос ее прозвучал омерзительно для нее самой. – Спасибо, но не утруждайте себя. Я понимаю, что вы единственный, кто пытается мне помочь, однако ваше представление о нормальной жизни абсолютно не соответствует моему.– Просто нормальная жизнь, Клаудия, пока что для вас, увы, невозможна. Вы должны понять это.– Нет.– Подумайте хорошенько.– Нет.– Ради всего святого, будьте благоразумны, – сказал он, начиная терять терпение.– Полиция прекрасно справится с этим, – отрезала она.– Полицейские будут делать лишь то, что в их силах. Они не могут быть с вами каждую минуту дня и ночи.– Это прекрасно. Я и не хочу, чтобы кто-то чужой торчал у меня за спиной каждую минуту дня и ночи.Ее огромные глаза бросали ему вызов, она была полна решимости идти наперекор всему, что он предлагал. Когда они застряли в пробке, создавшейся из-за дорожных работ, он повернулся к ней, и она поняла, что он тоже не намерен уступать.– Кто бы ни писал вам гнусные писульки, но он-то уж точно торчит за вашей спиной день и ночь. Не забывайте об этом. День и ночь, каждую минуту за вами следит тот, кто изрезал вашу фотографию, тот, кто желает вам…Клаудия хотела заткнуть уши, чтобы не слышать всех этих жестоких слов. Она хотела, чтобы никакого Мака в ее жизни не было. Она хотела, чтобы Мак обнял ее и пообещал, что никому не позволит причинить ей вред. Словом, она вдруг в одно и то же время захотела вещей, взаимно исключающих друг друга. Пальцы ее стиснули колено, но голосом она себя не выдала.– Нет, я не смогу принять предложенного вами вида охраны.– Послушайте, во сколько вы оцениваете свою жизнь? Такое ощущение, что вы цените ее дешевле платья, сшитого у дорогого портного. Или дешевле одного из ювелирных украшений, унаследованных вами от матери. – Он гневно взглянул на нее. – Ведь все эти штуки вы наверняка храните так, чтобы обеспечить их неприкосновенность. А когда речь заходит о вашей собственной безопасности…Она неожиданно рассмеялась, но когда он вопросительно посмотрел на нее, то причин своего веселья объяснять не стала, а упрямо принялась вновь и вновь твердить, что никакой опасности нет.– Можно подумать, что речь идет о жизни и смерти. Я не отрицаю, что вчера вечером была немного напугана. Но кто-то, кто знает меня, мог рассчитывать, что, отправляясь в Брумхилл к Физз и Люку, я ненадолго заеду домой и что мой отец в отъезде. Однако этот кто-то не захотел воспользоваться тем, что я буду в пустом доме, где мне скорее, чем в любом другом месте, можно причинить вред. Все это говорит о том, что ничего тут нет, кроме желания запугать меня, заставить дрожать и трястись. Так что все эти угрозы – полная чепуха, их никто не собирается исполнять. А вот гнать меня, заставить меня бежать… – Пальцы ее сжались в тугие кулачки. – Нет, я не доставлю им такой радости, надо лишь попытаться проявить твердость.– И у вас хватит на это сил? – В это время автомобильный затор начал рассасываться, и Мак все свое внимание направил на дорогу. – Вы осилите это? – Он мельком взглянул на нее. – Может, вы и правы, но если вы настаиваете на том, чтобы жить обычной жизнью, будто ничего не случилось, это, вероятно, именно та реакция, которой он от вас добивался.– Он?– Он. Или вы все еще пытаетесь убедить меня, что Адель способна на такие вещи?– Вы, Мак, знаете ее лучше, чем я. Но неужели вы действительно думаете, что мужчина стал бы полосовать мое платье? Нет, это типично бабский поступок.Она вызывающе взглянула на него: мол, посмей только отрицать. Он и не отрицал, просто задумчиво потер шрам над правой бровью и предположил:– А что, если он и сделал это для того, чтобы вы подумали, будто поступить так может только женщина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105