Одной рукой он держал ее, а другой, все еще дрожавшей от напряжения закончившейся схватки, молча гладил по волосам. Откуда-то появились люди с фонарями. Лежавшее рядом и стонавшее тело унесли на носилках.
Кенди пыталась что-то говорить, но звуки не складывались в слова. Ей было стыдно стоять, уцепившись за него, но ей была необходима посторонняя помощь.
Не отпуская ее, он развернулся к выходу.
– Пошли. Ты можешь идти?
Ничего не отвечая, она смотрела на него. Он пальцами коснулся ее щеки и смахнул прилипшую грязь.
– Кандида?
Глаза ее наполнились слезами, и она, уткнув лицо ему в грудь, умоляюще и в то же время не желая быть услышанной проговорила:
– Не отпускай меня.
Он резко спросил:
– Кандида, как ты себя чувствуешь? Посмотри на меня.
Позади него кто-то властно, но добродушно сказал:
– Не беспокойтесь, сэр. Это у нее шок. Никак не может сориентироваться. Выпьет чаю, поплачет и придет в себя.
– Может быть, – не очень уверенно ответил он. Они медленно пошли под сводами к выходу.
Она бесстыдно прижималась к нему, висела на нем, используя всю его силу. Был момент, когда он наклонил к ней голову, и ей показалось, что он поцеловал ей волосы. Она еще сильнее прижалась к нему.
Там стояла «скорая помощь», но Кенди усадили в полицейскую машину. Она отказывалась расстаться с ним, но все же он разжал ее пальцы, ухватившиеся за него.
Он присел на корточки рядом с полицейской машиной. В темноте Кенди не видела выражения его лица, но голос его был полон доброты. Она ненавидела эту доброту, прикрывавшую недостаток любви.
– Кандида, все в порядке. Ты понимаешь? Я Джастин. Ты в безопасности.
Кто-то принес ей чаю в пластиковом стаканчике. Ее сотрясала дрожь, поэтому Джастин помогал ей держать стакан. Когда она начала справляться сама, он убрал руки.
Ошеломленная, Кенди смотрела на него. И как только она могла назвать его Дэйвом? Как?
– Я там не то сказала… Я не понимала…
– Ничего, не стоит вспоминать.
Кенди подала Джастину пустой стакан. Он взял его, осмотрел, а потом взглянул на нее со странной улыбкой.
– Ты вся перепачкалась.
Он достал из кармана платок и подал ей.
Почему-то это ее задело. Джастин как будто нашел символический способ сказать ей, что дальнейшее его не касается. Она сама должна вытирать свое грязное лицо.
Кенди отпрянула. Она чувствовала, как дрожат ее губы, и презирала себя за это.
Джастин стал ей что-то говорить, но уже было поздно. Полицейские, а их было не меньше, чем она видела во время государственных визитов, рассаживались по машинам и разъезжались. Один из них что-то сказал Джастину, и он встал.
– Она в шоке. Разве нельзя подождать?
– Всего несколько слов, сэр. Потом вы сможете забрать свою жену домой.
Домой! Хотела бы она знать, может ли называть квартиру Джастина своим домом, а если нет, то куда ей тогда ехать. Конечно, он будет добр к ней, но его доброта обжигает, как соль, высыпанная на рану. Но ему незачем было об этом знать.
И, не понимая, что говорит вслух, она заявила:
– У меня нет дома.
Джастин нагнулся к ней. Но уже включились фары и заработал мотор, и машина готова была тронуться.
– Меня тошнит, – сообщила она ему. И тут же, совершенно внезапно, во второй раз в жизни потеряла сознание.
Она не помнила толком, что было потом. Где-то наверху зажегся туманный свет. Из-за него слышались голоса – совершенно очевидно, какие-то люди спорили.
– Бесполезно…
– Я настаиваю…
– В таком состоянии что бы она ни сказала, это не может служить в качестве показаний на судебном разбирательстве. Она целый день ничего не ела.
– Ничего не ела?
– Мой клиент желает, чтобы…
– Не сейчас…
Потом раздался глубокий, спокойный голос, и все остальные голоса стихли:
– Господа, я забираю свою жену домой.
Все это являлось продолжением сна. Если не считать, что теперь Кенди уже ничего не боялась. Переполненная благодарностью, она погрузилась в глубокий сон.
Просыпалась она медленно. Полусонная, раскрыла глаза и тихо застонала. Джастин сказал:
– Съешь что-нибудь – тебе станет лучше.
Кенди попробовала приподнять голову, поморщилась и снова откинулась на подушку. Она была в комнате Джастина – одна в большой кровати, в подоткнутых одеялах и взбитых подушках. Было совершенно очевидно, что все это время Кенди лежала в постели одна. Джастин стоял у окна, прислонившись к стене и держа руки в карманах. Он был в свежей белой рубашке, но галстука еще не надел. Наверное, собирался в офис.
– Который час?
Джастин взглянул на часы.
– Скоро одиннадцать.
Кенди подскочила, хотя каждая ее мышца разрывалась от боли.
– Одиннадцать?! И ты еще не ушел?!
Он задумчиво посмотрел на нее и спокойно сказал:
– Хотел подождать, пока тебе не станет лучше.
Хоть это и было глупо, Кенди почему-то покраснела. В его невозмутимом голосе не было никаких чувств. Непонятно, почему он так подействовал на нее, что она, потеряв дар речи, опустила глаза на свои сплетенные пальцы, как викторианская девственница.
– Ну как?
Она кашлянула и изо всех сил постаралась вернуть ясность мыслей.
– Что – как?
– Тебе лучше? – терпеливо осведомился он.
– Да. По-моему, лучше.
Джастин едва слышно сказал:
– Не обманывай меня, Кандида. Ты выглядишь просто ужасно.
Кенди снова кашлянула.
– Э-э… может, ты и прав. Наверное, надо позавтракать.
Джастин испытующе взглянул на нее. Но она не отважилась посмотреть на него в ответ. Хоть это и было глупо. Джастин вздохнул.
– Пойду сварю кофе. Сделаю тосты. Яйцо будешь?
Кенди робко взглянула на Джастина. Тот нахмурился.
– В больнице мне сказали, что вчера ты совсем ничего не ела, – укоризненно сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51