Никаких, кроме одного: Поль был моим молочным братом.
Митч остолбенела. Посмотрела на Лайэл. Та сидела, опустив голову и глядя на свои руки, сложенные на коленях.
– Почему же ты никогда мне об этом ничего не говорила? – спросила Митч у нее.
– Лайэл и сама об этом узнала от меня после нашей свадьбы, – ответил за нее Джордан. – Когда я принял Поля на работу в фирму, мы скрыли наше родство, потому что я подозревал промышленный шпионаж и он должен был блюсти мои интересы, пока я был в отъезде. Когда я уезжал, он еще не был с Лайэл знаком, но потом он мне писал о ней. Рассказывал, что он без ума от нее, что просил стать его женой. Он писал, что она такая красавица, каких свет не видел…
– Так вот почему вы так хотели с ней познакомиться! – воскликнула Митч.
– Именно поэтому. Митч нахмурилась.
– Тогда почему вы не сказали ей сразу, что Поль ваш молочный брат?
– Я решил сначала познакомиться с ней поближе. Выяснить, так сказать, что это за женщина такая, которая так околдовала его.
– И к тому времени, когда разобрались наконец…
Джордан утвердительно кивнул.
– Она околдовала меня. Романтическая по натуре, Митч вздохнула.
– Извините, если я что не так сказала о Поле.
– Пожалуйста, не извиняйтесь, – сказал Джордан, – я хотел узнать о нем только правду. Я и сам знаю, что Поль был слабохарактерным человеком. Но иногда полезно взглянуть на дело глазами стороннего наблюдателя, чтобы представить ясную картину. Итак, как мы договариваемся насчет вечера?
– Давид будет у меня в семь.
– Если я заеду за вами в семь тридцать, чтобы быть в ресторане к половине десятого?
– Прекрасно! – Глаза у Митч снова засверкали.
Лайэл и Митч обнялись. Потом Джордан помог Лайэл надеть пальто, и они пошли. Когда спускались по лестнице, он поддерживал ее под локоть. Потом усадил в машину. И опять, пока они ехали, он не проронил ни единого слова.
Может быть, он и Митч не поверил? Но ведь ясно же, что поверил. Но вообще-то какое это все имеет отношение к его чувствам, если он ее не любит? Может быть, ненавидеть ее вошло у него уже в привычку? Ну, если даже он перестанет ее ненавидеть? Ведь все равно он женился на ней из мести. А если он решит, что мстить уже не нужно, что же будет дальше?
Джордан, когда они вернулись домой, позвал Уилкеса и велел ему вытащить из машины коробки.
– Там есть коробки с книгами. Они тяжелые, так что попросите Даггана вам помочь. – И тут же, повернувшись к Лайэл, сказал: – Я приношу свои извинения, но я не смогу быть к обеду – у меня дела. Ты часикам к семи управишься со своими делами?
И ответа не дождался, повернулся и ушел. Хотя бы поговорил с ней. Она бы поняла, что он чувствует, что думает. Нужны ей очень его официальные извинения по поводу обеда! Лайэл стояла и смотрела ему вслед, растерянная и печальная.
Уилкес, должно быть, почувствовал что-то и очень робко, по-доброму ненавязчиво сказал, что Джо будет рад отобедать вместе с внучкой. Затем, желая, видно, сделать ей приятное, добавил:
– А потом я с удовольствием помогу вам разобрать ваши книги.
Лайэл была тронута его вниманием. Не очень-то ее баловали в последнее время! Она улыбнулась Уилкесу такой улыбкой, поблагодарила его за его заботу так тепло и искренне, что с этой минуты он навеки стал ее рабом.
Джо после обеда решил отдохнуть, а Лайэл и Уилкес стали разбирать книги. Оказалось, и у Уилкеса по части книг есть свои привязанности.
– Если вы выберете что-то из моих книг себе по душе, я буду только рада, – сказала она ему.
Он поблагодарил и, закончив разборку, последовал ее совету, выбрав для себя две книги.
Не в силах оставаться наедине со своими мыслями, Лайэл пошла к дедушке.
– Джордан все еще занят на работе, – сказала она и для пущей убедительности постаралась придать себе спокойный вид.
– Я знаю, дорогая моя, – ответил Джо. – Он забегал ко мне перед уходом.
Ну да, конечно, он только ее избегает!
Стали играть в карты втроем. Ей потрясающе везло. Лайэл шутила и смеялась, когда загребала в очередной раз груду вкусного печенья. Вместо денег они играли на бисквиты. Доиграв последнюю партию, она, улыбаясь, утешала проигравших:
– Если не готов к проигрышу, не получишь выигрыша. Во всяком случае, я слопала половину коробки.
Было около семи. Лайэл сидела в гостиной и ждала Джордана. Туалетов у нее было немного и выбирать особенно не пришлось. Она решила надеть серо-зеленое шифоновое платье. Пусть все будет так, как в первый вечер ее знакомства с Джорданом. Вот только пришлось повозиться с прической – руки дрожали и пальцы были какие-то неловкие. Лайэл тщательно расчесала волосы и распустила их по плечам. И над лицом пришлось поколдовать. Наконец удалось справиться и с этой проблемой. Искусный румянец оживил ее бледное лицо. Ну а в глазах – неуверенность, тоска и мучительное ожидание неизвестно чего. Но тут уж никакие ухищрения не помогут.
Вошел Уилкес, принес фруктовый сок. Отдал ей и кольцо. Наверное, Джордан велел.
– Мистер Джеймсон дома. Он просил передать вам, что ждет важного для него звонка. Он у себя в кабинете, мадам, – сказал он мягко и приветливо.
В семь с четвертью появился Джордан. В безукоризненном темном костюме. С чего это она раньше считала, что у него грубые черты лица? Да он необыкновенно красивый мужчина!
– Ну что, дождался звонка? – спросила она, чтобы заполнить паузу.
– Нет, не дождался, – бросил он, как обычно коротко и бесстрастно.
Захочет ли он, чтобы она надела изумрудное ожерелье? Ни слова об этом. Помог ей накинуть жакет, и они направились к лифту.
Ветер стих. Ангелы на небе зажгли лампадки, подумала Лайэл. Помнит ли Джордан, как они стояли на улице в предрождественскую ночь и обменивались детскими впечатлениями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50