Я только то и делаю, что постоянно твержу ему об этом!
— Единственное, что ты делаешь постоянно, это пытаешься выместить на мне свою боль! — не выдержал Роберто.
— Как ты не понимаешь, что теперь я тебя недостойна?!
— Прекрати говорить глупости! — прорычал он, свирепея. — То, что сделали с тобой те твари, было против твоей воли, и для меня это не имеет никакого значения!
— Нет, имеет! Как ты этого не видишь?! — рыдала Айлин. — Только одно я могла дать тебе, Роберто! Ты подарил мне целый мир, а у меня не было ничего! — Она говорила с такой болью, с таким надрывом, что у сына и матери Сконти мороз пошел по коже. — И они отняли у меня то единственное, что я могла дать тебе взамен! Теперь, — закончила она очень тихо, — у меня ничего не осталось…
— Дева Мария… — прошептала синьора Сконти, осознав истинный смысл этих беспомощных, бессвязных слов.
Роберто не сказал ничего. Он смотрел на Айлин, побледнев так, что его смуглое лицо приобрело пепельно-серый оттенок. На щеках его играли желваки, губы были сжаты так, что их почти не было видно, а сузившиеся глаза превратились, казалось, в два непроглядных тоннеля, ведущих прямо в его обнаженную душу. Он судорожно пытался проглотить комок в горле, но не смог этого сделать.
Он дрожал так же, как Айлин, то ли потому, что наконец понял ее, или же просто от сдерживаемого из последних сил гнева.
А ей хотелось скорей бежать отсюда, из этого дома, от Роберто.
И, дернувшись так, что даже он не смог ее удержать, Айлин побежала. Выскочив из гостиной, она пулей пронеслась по коридору в стоящий с распахнутыми дверцами лифт и лишь там, ткнув трясущимся пальцем в кнопку, обернулась, успев увидеть огромными прыжками настигавшего ее мужа.
Потом Айлин услышала, как он врезался в закрытые двери, крича ей что-то с яростью и отчаянием, но лифт уже пошел вниз, и крики эти постепенно стихли. Дверцы открылись, и она, выбежав в сгущавшиеся за порогом сумерки, понеслась по темным улицам так, словно за спиной у нее выросли крылья.
10
Как далеко она успела убежать, прежде чем Роберто догнал ее, Айлин не знала. Она долго металась по узким извилистым улочкам чужого города и остановилась, лишь увидев, как знакомый автомобиль, взвизгнув тормозами, замер в нескольких метрах впереди.
Из распахнувшейся дверцы выскочил разъяренный Роберто и одним огромным прыжком оказался перед Айлин. Не говоря ни слова, он схватил ее за руку и поволок за собой к машине. Потом свободной рукой распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья, впихнул девушку внутрь и снова захлопнул дверцу. Пока Айлин пыталась сообразить, что происходит, Роберто запер замки всех дверей.
После этого откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и некоторое время сидел, тяжело дыша, с силой сжимая и разжимая лежавшие на коленях кулаки.
— Я… — слабым голосом начала она.
— Молчи, — остановил ее он, не поворачивая головы. — Ни слова больше.
Потрясенная новыми незнакомыми нотками, появившимися в голосе мужа, Айлин подчинилась. Она молча наблюдала за тем, как он завел мотор, развернул автомобиль и, так и не взглянув в ее сторону, понесся в обратном направлении.
Дорога назад заняла так мало времени, что у Айлин даже мелькнула нелепая мысль, что и убегать, пожалуй, не стоило. Роберто остановился у входа в дом, открыл дверцу, крепко взял жену за руку и выпустил, лишь втолкнув в квартиру и демонстративно заперев дверь на ключ.
Тогда он и взглянул на Айлин впервые после этого безумного бегства с выражением, таким же незнакомым, как и тон, которым разговаривал с нею в машине. Но ее теперь не интересовали ни его голос, ни лицо. Отпрянув, она быстро, почти бегом прошла в свою спальню и бросилась на кровать, мимолетно пожалев, что в двери нет замка.
Айлин и сама не знала, сколько пролежала так, уткнувшись лицом в подушку и сотрясаясь от беззвучных рыданий, пока не услышала приблизившиеся к двери шаги.
— О Боже! — всхлипнула девушка, снова вскакивая на ноги, и после секундного колебания метнулась в сторону ванной. Там хотя бы была щеколда, а она не только не хотела, но и не могла еще посмотреть Роберто в глаза.
— Только попробуй, — раздалось за ее спиной, когда она взялась за ручку, — и увидишь, как эта дверь слетит с петель.
— Мне… нужно помыться, — не оборачиваясь, бросила Айлин. — Я вспотела, а здесь прохладно. Я могу заболеть.
— Итак, — продолжал Роберто, не обращая внимания на ее слова, — ты меня недостойна и поэтому решила от себя избавить. Это, конечно, очень благородно с твоей стороны. Только, видишь ли, у меня по этому поводу другое мнение, и позволить тебе уйти снова я не намерен. Хватит с меня прошлого раза. Так что повернись-ка лучше ко мне лицом, или я разверну тебя сам.
И он вполне на это способен, обреченно подумала Айлин. Роберто вступил в схватку и был твердо намерен довести бой до конца, не щадя ни себя, ни ее.
— Твоя м-мама…
— Она с облегчением узнала, что я благополучно доставил тебя обратно, и уехала домой приходить в себя после скандала, который ты тут устроила.
«Ты устроила»! — с горечью повторила про себя Айлин. А кто первый начал этот бесполезный, никому не нужный разговор? Мамочка твоя, вот кто!
— Повернись, Айлин.
Она закрыла ладонями заплаканные распухшие глаза и тут же снова опустила руки. Затем сжала маленькие кулачки, расправила плечи и резко обернулась.
— Доволен? — с вызовом спросила она.
— Нет, — ответил он. — Ты выглядишь ужасно.
Он и сам выглядел не лучше, все такой же бледный, с глубоко запавшими глазами и ртом, превратившимся в узкую полоску.
— Мне очень жаль, — не удержавшись, сказала Айлин.
— А тебе никогда не приходило в голову, дорогая, — никак не реагируя на ее извинения, спросил Роберто, — что если любишь человека по-настоящему, то величина его банковского счета не имеет никакого значения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47