И он, и его мать числились одними из самых щедрых меценатов своего времени. Каждое их приобретение вызывало у друзей и знакомых «белую» зависть. И, точно так же, как и в меблировке Клайв дерзко сочетал старое и новое, он, не смущаясь, вешал работы молодых, никому не известных художников рядом с потемневшими полотнами старых мастеров. И общее впечатление создавалось просто изумительное.
«Некогда стоять тут да пялиться на картины», — одернула себя молодая женщина. Она изрядно припозднилась — и знала это. Время сегодня пролетело как-то незаметно; вот-вот должен был вернуться Клайв.
«Риск — благородное дело», — не без иронии напомнила себе Анхела, направляясь прямиком в спальню. Может, она еще успеет создать впечатление, будто провела здесь не один час, собираясь на вечеринку.
Однако все ее заботы пропали даром. Клайва все не было и не было. Анхела, уже полностью одетая, начала не на шутку волноваться, когда в замке наконец повернулся ключ.
— Ты опоздал, — упрекнула она.
— Знаю, — отрезал он и прошел в спальню, даже не взглянув на молодую женщину. Чуть заметно хмурясь, Анхела последовала за ним.
— Неудачный день? — полюбопытствовала она.
— И день, и все прочее, — прорычал Клайв.
— Настолько неудачный, что мне и улыбки не перепадет, не говоря уж о поцелуе? — мягко поддразнила Анхела, но лицо ее было серьезно. После того, сколько усилий Клайв приложил только нынче утром, чтобы реабилитировать себя в глазах любимой, теперешняя его вспышка внушала опасения самые серьезные.
Клайв швырнул пиджак на кровать и постоял минуту, расправляя плечи и словно пытаясь стряхнуть с них некое непосильное бремя. Под бледно-голубой рубашкой перекатывались желваки мускулов. Анхела почувствовала, как в крови у нее разливается знакомое тепло… как ей хотелось подойти к любимому и размять эти напрягшиеся мышцы! Но вот Клайв вздохнул, обернулся — и молодая женщина похолодела.
Его зеленые глаза полыхали едва сдерживаемым гневом, лицо побледнело, чеканные черты обозначились резче и четче. Он мрачно оглядел Анхелу с головы до ног, поджал губы и отвернулся.
В голове ее зазвенели предупреждающие колокольчики.
— В чем дело? — резко осведомилась она.
— Ни в чем, — отрезал он. И, глухо выдохнув, добавил:
— Дай мне десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, и мы поговорим.
— Ловлю тебя на слове, — согласилась она. Молодой женщине не так уж часто доводилось наблюдать темную сторону характера Клайва, но она уже поняла: в такие минуты лучше его не провоцировать, а подождать, пока тот успокоится. Господи, что же такое стряслось? — тревожно гадала Анхела, выходя из спальни. Неприятная встреча? Биржевой крах?
Десяти минут явно оказалось недостаточно, размышляла молодая женщина, смешивая для любимого виски с содовой. Но вот, наконец, Клайв вышел из спальни — с волосами, все еще влажными после душа, нетерпеливо поддергивая манжеты. И по лицу его было ясно видно: лучше Клайву не стало.
— Вот, держи. Может, взбодришься, — предположила Анхела, вручая ему бокал.
— Некогда, — отрезал Клайв. — Кроме того, я за рулем. — И, развернувшись к зеркалу, принялся завязывать галстук.
И Анхела с замирающим сердцем поняла: дурное настроение любимого вызвано отнюдь не неприятностями на работе. Клайв злится на нее.
— Ну, хорошо, — объявила она, отставляя бокал. В конце концов, если уж назревает скандал, то следует выяснить отношения прямо здесь, дома, а ни в коем случае не в гостях. — Что я такого, по-твоему, натворила?
— Я разве тебя в чем-то упрекаю? — Клайв в последний раз глянул на себя в зеркало: галстук завязан идеально, смокинг сидит безупречно, манжеты ослепляют белизной. — Если ты готова, то пора идти…
Если она готова… Анхела опустила глаза. Это облегающее алое шелковое платье она купила только сегодня, памятуя о вкусах Клайва: ведь он предпочитает видеть ее в красном. С какой радостью она предвкушала его комплименты! А эта высокая прическа… волосы подобраны наверх, и лишь один-единственный выбившийся локон мягко щекочет ей шею… И карминно-красную помаду она тоже выбрала не случайно.
До чего обидно, что Клайв демонстративно проигнорировал все ее усилия ему понравиться! В воздухе повисло тягостное молчание. И это не случайность. Клайв — тонкий психолог, он не может не видеть, как больно ее ранил! Причем второй раз на дню.
Да что с ним такое? Чем вызваны эти странные перепады настроения?
Уж не хочет ли Клайв сказать, что с него довольно? Что она вконец ему опротивела и он видеть ее не может без того, чтобы не сказать гадость-другую?
Эта идея приходила Анхеле в голову отнюдь не впервые. То и дело подсознательная тревога давала о себе знать. Хотя вот уже целую неделю (если не считать сегодняшнего утра) счастье их было настолько полным, что молодая женщина убедила себя в беспочвенности подобных страхов.
Но сейчас, изнывая под бременем незаслуженной обиды, Анхела вновь готова была поверить в самое худшее. Она прискучила любимому? Клайв хочет сбыть ее с рук? И эта счастливая неделя стала последней, неудачной попыткой с его стороны испытать те самые чувства, что умерли, угасли навсегда?
Дважды за один день… Дважды он намеренно оскорбил ее…
— Querida? — окликнул ее Клайв.
— Да, я готова, — тихо отозвалась она, едва сдерживая слезы: так подействовало на нее ласковое обращение.
И, потянувшись за красной театральной сумочкой, с грустью задумалась: к чему же это она готова? К тому, чтобы потерять любимого навеки?
В сердце словно вонзилась раскаленная игла. Анхела застыла на месте, дожидаясь, чтобы боль утихла. Утром этот способ оправдал себя — но не сейчас, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50