Но, взвесив все «за» и «против», решила этого не делать. Во-первых, есть на свете такая вещь как верность. Связаться со Ренаном в создавшихся обстоятельствах означало в чем-то предать Клайва. А во-вторых, молодая женщина знала: Клайв ни за что не пропустит просмотр, и с ее желаниями считаться не станет. Тут затронута его мужская гордость. Ренан бросил ему вызов, и Клайв скорее сам перережет себе горло тупым ножом, чем позволит заподозрить себя в трусости.
Так что все дни напролет Анхела перебирала в памяти работы Ренана, — все картины, что он написал на ее глазах, — гадая, не пропустила ли чего. Нет, все они известны; все они уже выставлялись, и не раз. Молодая женщина себя не помнила от страха: ведь у Ренана наверняка есть в запасе сильный козырь, иначе он никогда не стал бы дразнить Клайва!
Сегодня Анхела с ног до головы оделась в черное: в кои-то веки она вполне соответствует стандартам великосветского общества! Волосы, собранные в высокую прическу, перехватывала широкая лента черного бархата, а единственным украшением ее вечернего туалета стала золотая цепочка с бриллиантовой подвеской. Эту цепочку Клайв собственноручно застегнул на ее нежной шее перед самым уходом. Бриллиант сверкал и искрился на черном бархате, точно звезда на ночном небе.
«Ты ослепительна! — восхищенно проговорил Клайв, оглядывая свою спутницу. — Так прелестна, что не устоять. Так совершенна, что не подступиться».
И все-таки имени Риджмонт она не заслуживает, с горькой иронией подумала Анхела.
— О, buenas noches! — Навстречу гостям уже спешила устроительница выставки, Эльвира Альфаро. — Клайв, mi amor… Затянутые в перчатку руки легли на его плечи, и гостеприимная хозяйка с типично испанской импульсивностью расцеловала его в обе щеки. — Ты вообще сознаешь, негодный мальчишка, что ко мне в галерею ты вот уж год как не заглядывал?
Слова сеньоры Альфаро прозвучали учтивым упреком. Пока Клайв, в свою очередь, выражал подобающие случаю извинения, Анхела с любопытством разглядывала устроительницу выставки. В свое время эта женщина прославилась своей способностью выбирать мужей по толщине кошельков. Теперь же, когда краса ее поблекла, Эльвира Альфаро переквалифицировалась в утонченную ценительницу прекрасного. В частной галерее «Альфаро», под ее крылышком, равно как и здесь, в музее современного искусства, при ее активном содействии выставлялись знаменитости мирового класса. Два года назад Ренан мог только мечтать о подобной чести. А теперь…
Эльвира обернулась к Анхеле, словно только сейчас вспомнила о ее присутствии. Ее карие глаза оценивающе сощурились.
— Buenas noches, сеньорита Бланес, — поприветствовала она молодую женщину, улыбаясь чуть скептически. — Как я рада наконец-то с вами познакомиться!
Целовать гостей в обе щеки в Барселоне считалось чем-то вроде неизбежного ритуала. И сеньора Альфаро, конечно же, воспользовалась своим правом хозяйки, — но только для того, чтобы ехидно прошептать Анхеле на ухо:
— Ренан ужасно гадкий, вы не находите, моя дорогая? Надеюсь, вы вполне готовы к его так называемому «сюрпризу»!
Нет, ни к каким сюрпризам Анхела готова не была; для того, чтобы не выдать охватившего ее смятения, молодой женщине потребовалась вся ее сила воли. Однако по спине ее пробежали мурашки. Клайв почувствовал тревогу спутницы — и успокаивающим жестом обнял ее за плечи.
— Что она тебе сказала? — осведомился он, едва Эльвира оставила их и устремилась навстречу новым гостям.
— Спросила, готова ли я к тому, что нам предстоит увидеть, — ответила Анхела, даже не попытавшись отговориться.
— И как ты — готова? — ревниво полюбопытствовал Клайв.
— А как насчет тебя? — невозмутимо отпарировала молодая женщина. — Это ведь ты считаешь, будто все, что касается нас со Ренаном, так или иначе задевает твои интересы.
Клайв мысленно признал ее правоту. На щеке его нервно подергивался мускул. Но тут молодую пару окружили общие знакомые, и Риджмонт-младший, учтиво улыбаясь, перебросился фразой-другой с вновь пришедшими. К тому времени подоспели еще друзья, и еще. Так что к заветной цели Клайв с Анхелой продвигались медленно, шаг за шагом. Властно держа свою спутницу под руку, Клайв весело беседовал с приятелями, а молодая женщина напряженно вглядывалась в толпу, высматривая Ренана. А того все не было.
Что же такое он затеял? Зачем нагнетает и без того напряженную атмосферу?
Гости понемногу рассредотачивались по коридорам и залам. Уверенно и непринужденно Риджмонт увлек свою спутницу к началу экспозиции.
Анхела затаила дыхание. Клайв привлек ее ближе — и так, вдвоем, они вошли в галерею. Вместе постояли они на пороге, оглядывая развешенные по стенам картины — и синхронно, точно по команде, нахмурились.
Ибо на стенах не было ровным счетом ничего, что оправдывало бы прозвучавший в словах Ренана вызов. Конечно, если не считать того, что Ренан, со всей очевидностью, нашел для себя новый источник вдохновения.
Эта девушка, хрупкая, трепетно-нежная, со светлыми, до странности светлыми, почти серебряными волосами сочетала в себе аристократическую утонченность с одухотворенной мечтательностью, присущей скорее веку ушедшему, чем нынешнему. Словом, составляла разительный контраст с той, что стояла сейчас перед картиной. Было в ней что-то от целомудренной весталки или от ангела средневековых витражей… Или, может быть, от поэтессы, погруженной в мир собственных фантазий и грез. Рука сама собою тянулась прикоснуться и ощутить, как под нежной, полупрозрачной кожей пульсирует жизнь… и смущенно отдергивалась, не отваживаясь на подобное святотатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50