— Обожаю, когда Клайв ударяется в мужской шовинизм! Это так пикантно!
Крис сардонически хмыкнул. Эстрелья отвела глаза.
— Рада, если так, — пролепетала она и с облегчением перевела дух, когда супруг твердой рукой увлек ее прочь.
— Эстрелья ненавидит сцены, — вздохнул Клайв. — Это у нее с детства.
— А я ненавижу тебя, — ровным голосом отозвалась Анхела. — Может, ты и мне посочувствуешь?
— Еще чего, — фыркнул Клайв. Желание расхохотаться боролось в нем с яростью. — Ты поедешь домой с мужчиной, которого ненавидишь, и получишь то, что заслужила, вдали от посторонних глаз.
С этими словами Риджмонт-младший снял с плеча ее руку — и стиснул в своей.
— А теперь посмотри на меня, да с улыбкой! — сквозь зубы приказал он. — А то я, чего доброго, зацелую тебя до смерти!
Если Клайв и надеялся, что угроза возымеет действие, то вскорости убедился, что у Анхелы достанет бесстыдства пустить в ход оружие из своего тайного арсенала. Молодая женщина запрокинула голову, одарила партнера знойным взглядом; между ослепительно-белыми зубами мелькнул озорной кончик язычка… а в следующее мгновение она приподнялась на цыпочки и лизнула его в губы.
И сей же миг вспыхнуло яростное пламя. Эрогенные зоны пробудились к жизни так внезапно, что все тело пронзила ноющая боль.
Неужели она и Бенавенте так целовала? Неужели и Бенавенте чувствовал то же самое?! Santo Dios, как совладать с язвящей ревностью?
— Мы уезжаем, — хрипло объявил Клайв.
— А я хочу остаться! — капризно надула губки Анхела, продолжая играть роль ветреной соблазнительницы. Аметистовые глаза озорно искрились, роскошные бедра зовуще покачивались.
Некая часть сознания Клайва самозабвенно восхищалась происходящим — восхищалась Анхелой, ее дерзостью, ее одурманивающей сексапильностью, ее вызывающим обольщением «на публике». Но другая часть тревожно гадала: а не Бенавенте ли всему виной. Широкая ладонь Клайва легла на округлое бедро, обтянутое алым шелком, и молодой человек тут же вспомнил, как рука Бенавенте нахально исследовала ту же запретную область.
Анхела затрепетала. А удавалось ли Бенавенте пробуждать в ней подобный отклик? Художник, прислонившись к стене, открыто наблюдал за ними. И в душе Клайва вновь всколыхнулась черная ярость.
— Я в твоем распоряжении, querida, — вкрадчиво промурлыкал он.
У молодой женщины резко пересохло в горле. Слова его заключали в себе недвусмысленный вызов — и Анхела с трудом устояла на ногах. Клайв всегда виделся ей эталоном мужской красоты… но рассерженный, до крайности распаленный Клайв будил в молодой женщине чувства, о которых до встречи с ним она и не подозревала. Она ощущала себя слабой, покорной, исполненной страсти одалиской… этот самый инстикт превращает мужчину во властного тирана, а женщину — в его послушную рабыню.
О, как же Анхела ненавидела это ощущение!
— Как скажешь… — срывающимся голосом прошептала она. — Поедем.
4
Всю дорогу до дома оба молчали. Оба кипели яростью — в силу разных причин. Оба были так возбуждены, что атмосфера в машине просто-таки искрилась электрическими разрядами.
Анхела выбралась из машины, не дожидаясь, пока Клайв припаркуется. И бегом устремилась к лифту. И к списку своих преступлений добавила еще один непростительный грех: решительно нажала на кнопку и уехала вверх одна, не дожидаясь своего спутника. Что настроения Клайва отнюдь не улучшило.
Оказавшись наконец в спальне, Клайв обнаружил, что Анхела уже заперлась в ванной. Шумела вода; алое платье валялось на полу рядом с лаковыми туфельками.
Кипя от гнева, Клайв сорвал с себя смокинг и собирался уже швырнуть его рядом с платьем и туфлями, как своего рода встречный ультиматум. Но вовремя осознал, как по-детски выглядит подобный жест, и недоуменно уставился в пространство, гадая, что с ним такое происходит. Обида, злость, подростковый максимализм? Не так, отнюдь не так представлял он себе свою личную жизнь! Где светская утонченность, где изящество и гармония?
И впридачу ко всему он начинает чувствовать себя точно ревнивый муж — при отсутствии официального документа, подтверждающего его святую обязанность мириться с выходками своей благоверной. При этой мысли Клайв похолодел: неужто Анхела и впрямь так глубоко запустила в него свои коготочки?
Когда Анхела вышла из ванной, Клайв, как ни в чем не бывало, убирал смокинг в шкаф. И у молодой женщины, как всегда, перехватило дыхание. Широкие плечи, узкий торс, длинные, мускулистые ноги, и этот оливковый загар… пальцы так и тянутся погладить атласную кожу! Ах, если бы в придачу ко всем этим совершенствам он обладал лицом чудовища!
Но не тут-то было! Так что, когда Клайв обернулся к ней, с видом неприступно-суровым, сердце Анхелы забилось чаще. Она инстинктивно запахнула поплотнее шелковый пеньюар. Ох, как ей хотелось возненавидеть этого человека всей душой — после всего, что он с ней сделал! А Клайв всего-то навсего окинул ее презрительным взглядом — и снова отвернулся.
— Ты опять работаешь с Бенавенте, — обронил он.
Не утруждая себя ответом, Анхела нагнулась, подобрала с пола алое платье и туфли и отнесла их в гардероб. Открыла дверцу — и тут Клайв резко захлопнул вторую створку прямо перед носом у собеседницы.
— Отвечай, — холодно приказал он.
— А это был вопрос? — столь же холодно отпарировала Анхела. — Мне показалось, ты просто констатировал факт.
Клайв поджал губы, в глазах его вспыхнул предупреждающий огонек. Демонстративно игнорируя тревожные симптомы, Анхела поставила туфли на полочку, потянулась к вешалке, не торопясь, повесила платье за бретельки…
— Что Бенавенте имел в виду нынче вечером, упомянув про некую «новую штучку», которая меня непременно заинтересует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50