— Так когда же свадьба?
— На следующей неделе, — поморщился Эстебан. — И как глава семьи, я вынужден присутствовать на всевозможных предсвадебных обедах, ужинах и приемах, что задает моя мать, а также сопровождать ее на обеды, ужины и приемы в особняк Тенорьо. Вот поэтому мне и пришлось вчера тебя покинуть. — Он налил жене кофе. — И сегодня меня ждет то же самое, разве что удастся уговорить тебя составить мне компанию.
Улыбка Джасмин угасла. Она отвела глаза, спешно пытаясь придумать хоть какую-нибудь убедительную отговорку. Спасение пришло к ней в обличье ее матери. Кэтрин Уолдрон вышла на террасу, опираясь на костыли, и вид у нее в отличие от вчерашнего был весьма цветущий.
— Что я вижу! — восхищенно воскликнул Эстебан, поднимаясь. — Чудеснейшее из зрелищ! Suegra mia, оказывается, ваши стройные ножки и святого сведут с ума, а в кресле их толком и не рассмотришь!
— Полно тебе, негодник! — отмахнулась Кэтрин, раскрасневшись от удовольствия.
— Сама не знаю, в чем тут дело, или жара спала, или в воздухе посвежело, да только сегодня я чувствую себя не в пример лучше вчерашнего.
Джасмин поспешно встала, чмокнула мать в щеку, выдвинула для нее стул, терпеливо подождала, пока та усядется. Эстебан видел, какой нежной, трогательной заботой молодая женщина окружает мать — совершенно ненавязчиво, как бы между делом. А еще он заметил, что Джасмин испытала явное облегчение оттого, что неприятный разговор прервался. Эстебан подошел к внутреннему телефону, распорядился, чтобы с кухни принесли чай для Кэтрин, и вновь вернулся к столу. Мать и дочь вполголоса обсуждали, хорошо ли Кэтрин провела ночь. Подоспела Кармен с чайником. И вновь ушла — за омлетом и виноградным соком. Эстебан задумчиво потягивал кофе, отмечая, что Джасмин изо всех сил старается не смотреть в его сторону.
Сегодня на ней были голубые джинсы и синий топ с серебристой отделкой. Волосы, не сколотые в пучок, свободно рассыпались по плечам — значит, убегать она не собирается. Да, Джасмин обидчива, вспыльчива, язвительна, всегда готова дать достойный отпор, но при этом ужасная трусиха. Как много времени Эстебану потребовалось, чтобы это осознать! Он завороженно любовался тем, как золотые пряди сияют в солнечном свете, точно расплавленный металл, как искрятся карие глаза, а пухлые, капризные, так и зовущие к поцелую губы прикасаются к краю чашки. Эстебан дождался, чтобы женщины допили чай, и непринужденно забросил приманку, отлично зная уязвимое место Джасмин.
— Кэтрин, — промолвил он, намеренно не глядя на жену, — мы с Джасмин сегодня приглашены на вечер. Нам было бы очень приятно, если бы вы составили нам компанию.
Расчет оказался безошибочным. Насколько помнил Эстебан, до злополучной автокатастрофы Кэтрин обожала шумное общество и вечеринки. Хотя работала она продавщицей в цветочном магазине, жизнь вела весьма бурную.
— Вечер, говоришь? — Глаза ее восторженно заискрились. — А вы, правда, не возражаете взять на буксир старую больную инвалидку?
Джасмин бросила на мужа испепеляющий взгляд. Тот невозмутимо изогнул брови, ничем не выдав, что кровь в нем разом вскипела, а голова пошла кругом. Эта женщина возбуждала его, не прилагая к тому ни малейших усилий.
— Мы не развлекаться в Жерону приехали, — напомнила Джасмин обоим. — Нам даже надеть нечего.
Кэтрин огорченно сникла. И Джасмин немедленно почувствовала себя прескверно, точно больную кошку пнула.
— Нет проблем, — весело возразил Эстебан. — Эту оплошность можно исправить в течение часа.
— Ну конечно! — вновь просияла миссис Уолдрон. — Джасмин, у нас же целый день впереди. Мы вполне успеем пройтись по магазинам. Давно пора себя побаловать!
Ненавижу тебя, говорили золотисто-карие глаза. А оскорбленно надутые губы, напротив, сделались еще заманчивее.
— А кто устраивает вечеринку?
С самообладанием профессионального игрока Эстебан сосредоточил все свое внимание на теще и объяснил, что сегодняшний прием устраивают в особняке семейства Тенорьо, расположенном в двадцати минутах езды от Жероны по направлению к Фигересу.
— Бессовестный жулик, — ровным тоном произнесла Джасмин по-испански. — Ты же знаешь, что я не хочу никуда идти.
— Что ты сказала? — переспросила мать, не знающая испанского.
— Она говорит, что поход по магазинам вас утомит, так что вам и вечеринка не в радость окажется, — солгал Эстебан. — Так что мы решим проблему, как водится у богачей и аристократов, этих презренных кровопийц: попросим привезти вечерние платья прямо сюда. А вы на досуге примерите.
Услышав про «презренных кровопийц», Кэтрин весело рассмеялась. Джасмин же сидела с каменным лицом.
— Только попробуй что-нибудь выкинуть, и тебе не поздоровится, — пригрозил он по-испански.
— Что он сказал? — полюбопытствовала Кэтрин.
— Эстебан хочет, чтобы ты подобрала себе что-нибудь в высшей степени скандальное — с декольте и разрезами, — с ехидной улыбочкой «перевела» Джасмин.
Молодой человек расхохотался. А что еще ему оставалось? Он понимал, что сам напросился. Но до чего же это забавно, когда жена говорит на твоем языке! Однако пора было уносить ноги — прежде, чем Джасмин придет в голову идея загнать его в угол. Вот тогда он точно до офиса не доберется. Поднявшись, Эстебан попрощался с Кэтрин, поцеловал жену в холодную щеку и удалился, ощущая приятное, волнующее возбуждение.
— Ты разве не хочешь пойти на вечер, Джасмин? — осведомилась Кэтрин, видя, каким негодующим взглядом дочь проводила мужа.
Джасмин обернулась к матери. Та знала о ее проблемах с Эстебаном, но вот о семье де Ривера молодая женщина рассказывала Кэтрин крайне скупо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44