Ребята стремглав бросились в сторону ванной.
– Не очень-то хорошо с твоей стороны, – сказала Сара, отпихивая руку Мака, потянувшегося за очередным кусочком бекона.
– Мне тоже что-то скверно. Все это сводит меня с ума. – Он тяжело рухнул на стул, с грохотом опуская костыли на пол.
– Такое раньше с ними случалось? Мак покачал головой.
– Впервые. Но я должен был предвидеть нечто подобное. Они сейчас в таком возрасте, когда хочется выйти за рамки обычного поведения. Мне нужно было присматривать вчера за ними, а я... мы...
Да, накануне они были так поглощены друг другом, что Майкл и Якоб... О, пожалуй, в самую последнюю очередь они с Маком вспомнили бы о них! Когда ребята, очень бледные, вернулись на кухню, Сару пронзило чувство вины. Они могли выпить целое ведро пунша, а она бы даже не заметила этого.
– Нам очень, очень жаль, па, – пробормотал Майкл, уставившись на дырку в носке, из которой выглядывал большой палец.
– Все, хватит! Я уже слышал это наверху. – Мак сердито взглянул на них, но ребята избегали встречаться с ним взглядом. Они стояли такие юные, несчастные и совершенно разбитые. – А, черт, идите в постель, оба, – сказал он, раздраженно махнув рукой, как бы прогоняя их от себя. – Все равно до полудня от вас никакого толку не будет. Сегодня утром я сам обо всем позабочусь. – Он нахмурился. Его ум лихорадочно соображал, как лучше управиться с таким огромным количеством дел. – Сначала я накормлю животных. А заправка пока будет закрыта, я приду туда позже.
Мак выглядел таким же несчастным, как и его сыновья, и в Саре вместе с чувством вины шевельнулась жалость. Сам собой вырвался вопрос:
– А может, я поработаю на заправке часок-другой, пока ты не управишься с основной работой?
Не успела она спросить, как Мак уже отрицательно качал головой:
– Мне не хотелось бы задерживать тебя.
От его вежливо-равнодушного тона у Сары все сжалось внутри, будто вчерашний вечер был чем-то вроде фотографии, которую можно запрятать в старый семейный альбом. Она отмела все его возражения, и в голосе ее зазвучали деловые нотки:
– Всего-то пару часов. Невелика проблема.
– Но только, пока я не накормлю лошадей и не уберу стойла, хорошо?
– Конечно.
На его лице отразилось облегчение. Мак повернулся к сыновьям.
– Что вы тут стоите до сих пор? Марш в постель. И мне придется забыть о ваших грандиозных планах до конца лета, – говорил он уже им вслед. – И это обучение будет длиться месяцы, а не дни.
Мак быстро проглотил завтрак и пошел на конюшню, пока Сара прибиралась на кухне. Она поймала себя на том, что сейчас выполняет каждую мелочь с особой тщательностью. Она хотела, чтобы все было в идеальном порядке – не потому, что испытывала потребность в этом, а потому, что хотела облегчить жизнь мужчинам, которые стали так много значить для нее.
Убравшись на кухне, она взяла расколовшуюся коровку и, хлопнув дверью, пошла по газону к дорожке из гравия, которая вела к бензоколонке. Дорожка шла вдоль огорода, на этот раз тщательно прополотого, в котором кукуруза доходила уже до колен, а у цуккини завязывались плоды. Она надеялась, что кто-нибудь поможет им в этом году законсервировать помидоры, веточки которых, как она заметила, усыпаны маленькими зелеными шариками.
Сара нахмурилась, проходя мимо грядки с клубникой. Ее обычно темно-зеленые листья стали бурыми, почернели по краям и жалобно поникли. Сара сунула коровку в карман блузки и наклонилась, чтобы сорвать растение. Короткий тоненький корень предательски краснел изнутри. Сара не помнила научного названия этой болезни, но знала, что этот грибок, поражающий корни, не поддается лечению. Маку лучше перекопать всю грядку и перенести ее на новое место. Черт! Надо не забыть рассказать ему об этом перед тем, как уехать.
Мак зло зацепил полные вилы опилок и швырнул их в тачку. Каждый взмах давался ему с трудом, он старался не терять равновесия, перенеся тяжесть тела на здоровую ногу и почти не касаясь земли ногой в гипсе. Пыль от опилок забивалась глубоко под гипс и вызывала зуд в тех местах, до которых он не мог достать рукой.
Он оперся на вилы, чтобы немного передохнуть, глубоко вдыхая насыщенный едкими парами воздух, а по его спине струйками стекал пот, также вызывая зуд и раздражение. Он давно не чистил стойла, а тем более в гипсе. Черт бы побрал этих ребят!
Но к его гневу и разочарованию примешивалось новое тревожное чувство: он становится зависимым от своих сыновей и с годами ему все больше и больше будет нужна их помощь. Они были ему нужны. И эта мысль приносила ему еще большее беспокойство, потому что он предвидел их детский бунт. Он с отчаянием в душе сознавал, что вчерашний вечер только положил начало проблемам, с которыми ему как отцу предстояло столкнуться. Отцу-одиночке.
Мак отошел от тачки. Не могло быть и речи о том. чтобы сдвинуть ее с места, нагруженную до отказа. Но одному из детей придется это сделать позднее. Он выпрямился. Уже час прошел после завтрака, а он еще не сделал и половины работы в конюшне. Он снова выругался, раскидывая свежие опилки по грязному полу с прочным покрытием, впервые за все время после травмы осознав, насколько ему мешает гипс.
Он старался не думать о Саре и о том, как сильно они все стали зависеть от нее. За такое короткое время она прочно вошла в их жизнь. Как они теперь обойдутся без нее?
Как он будет коротать эти тихие летние вечера без нее, один на крыльце? Как будет наслаждаться прогулкой верхом, проверяя стада, если ее не окажется рядом и никто не попросит попридержать Джастиса, чтобы маленькая кобылка не отставала? А впрочем, какого черта ему кто-то так внезапно стал необходим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50