Несколько кирпичей в стенах от времени уже почти рассыпались в прах, но все еще поддерживали ряд высоких окон.
Либби и ее помощницы украсили весь зал. Электронное табло, занимавшее большую часть стены, было завешено черной материей, создавая космический фон, на котором сверкали звезды и луна, сделанные из алюминиевой фольги.
С баскетбольных корзин свисали серебряные полоски, по которым каскадом струился мерцающий свет, и они тихонько раскачивались от движения проходящих пар. Ряд столов, чьи исцарапанные поверхности были благоразумно прикрыты скатертью в красно-белую клетку, был заставлен теплыми горшочками со шницелями в соусе барбекю и фрикадельками в сметане. Рядом с изысканными блюдами красовались блюда в бабушкином исполнении: салаты из капусты со сметаной, картофельные салаты и запеченная фасоль. Рядом с салфетками горками возвышались шоколадные пирожные с орехами, печенье и сочные кусочки пирога. Обозревая это пиршество, Сара попыталась втянуть живот, одергивая платье, плотно облегающее бёдра.
– Прекрати, – Либби шлепнула ее по рукам. – Ты выглядишь потрясающе, и это платье на тебе великолепно сидит.
К удивлению Сары, Либби и Ребекка выбрали для нее как раз ее любимую модель: простое, без рукавов черное облегающее платье, такое короткое, такое элегантное... которое одинаково хорошо подходило и для посещении консерватории в Денвере, и для танцев здесь, в спортивном зале средней школы. Но Либби, которая хоть и была на несколько дюймов выше Сары, имела гибкую, спортивную фигуру, а Сара нет. Поэтому платье Либби было немножко тесновато ей в бедрах и в груди.
Но тем не менее, с бриллиантовыми слезками в ушах, в черных туфлях на тонких шпильках и с простой прической, – волосами, забранными в пучок, Сара себе понравилась. Правда, ей хотелось, чтобы ее нервное состояние побыстрее улетучилось. Оно возникло, когда Сара позволила обеим, Либби и Ребекке, суетиться вокруг нее, торжественно совершая обряд одевания, словно готовя невесту к замужеству или принося деву в жертву. Но Сара знала, что это было нетерпеливое ожидание – нет, не танцев, – а одного Мака. Ей очень хотелось, чтобы он увидел ее такой: не в теннисных туфлях, а на высоких каблуках, чтобы от нее исходил запах духов, а не пота.
– Мак еще не появлялся? – Вопрос Либби отразил ее собственные мысли. Белокурая Либби, одетая в голубой шелк, казалась холодной как лед. Ее длинные волосы были заплетены в косы и уложены на голове в виде короны, а длинные узкие рукава и высокий воротник придавали ей царственный вид. На спине был по-театральному глубокий V-образный вырез, который почти доходил до юбки того же цвета и выставлял напоказ волнующе обнаженную спину. Эта смесь огня и льда заставляла ковбоев бежать к Либби, спотыкаясь на ходу, и двое уже летели к ней, как мотыльки на свет.
– Может быть, нужно было помочь ему и мальчикам собраться? – продолжала Либби. – Бекки сойдет с ума, если Якоб не придет.
Еще раз бегло оглядев переполненный зал, Сара махнула рукой Сьюзи и Сайресу, которые дружно работали, разливая пунш по бумажным стаканчикам. Она тоже приехала рано, чтобы помочь Либби с самыми последними приготовлениями к празднику.
Каждый раз, когда двери в зал распахивались, Сара надеялась увидеть в них Мака, его темные волосы, синие глаза, его широко расправленные плечи, говорящие о том, что в зал вошел мужчина.
– О, вот и они, наконец. – Либби, извиняясь, улыбнулась двум ковбоям, которые направлялись к ней, и торопливо пересекла зал, уворачиваясь от танцующих пар.
Сердце Сары чуть не выпрыгнуло из груди, когда она увидела Мака, стоящего в дверном проеме. Костыли уже как будто стали неотъемлемой частью его самого, но ни в коем случае не портили впечатления, производимого ковбойским костюмом угольно-серого цвета в сочетании с безукоризненно белой рубашкой. Мак был с непокрытой головой, но Сара отметила, что его волосы, вьющиеся на затылке и над ушами, были слегка примяты от его любимой шляпы.
Она видела, как Либби что-то сказала Якобу и указала пальцем на чашу с пуншем, возле которой в группе подростков стояла ее дочь. Якоб в ответ ухмыльнулся и пошел в ту сторону, Майкл следовал за ним по пятам. Потом Мак наклонился к Либби и спросил ее о чем-то. Либби повернулась и указала прямо в сторону Сары. Мак поднял глаза и встретился с Сарой взглядом. Она почувствовала, что по ней как будто пробежал электрический заряд. Мак приближался к ней, и толпа куда-то исчезла, музыка стихла, свет потускнел, и единственным, кого она видела перед собой, был Мак.
Он не отрывал от нее глаз.
Зазвучала медленная музыка. Мак остановился перед ней. Он переложил костыли в одну руку и протянул их проходящему мимо мужчине:
– Брюс, будь добр, поставь, пожалуйста, к стене. Удивленный ковбой взял костыли, пробормотав что-то невнятное. Сара скользнула в объятия Мака, и они, закрыв, глаза, стали покачиваться на одном месте в такт музыке.
– Извини, что опоздал. Я забыл, что на гипс брюки могут не налезть, и мне пришлось самому распороть шов.
Сара взглянула на дорогой материал, аккуратно собранный булавками около гипса.
– И я тоже совсем забыла об этом. Я зашью их завтра утром, перед тем как уехать.
Уголок его глаза легко задергался, как бы в ответ на болевую реакцию.
– Не надо.
– Чего «не надо»?
– Не говори об отъезде. Не сейчас. – Он притянул ее ближе, и мгновение они танцевали молча, едва двигаясь.
– Я скучал по тебе сегодня, – сказал он тихо, почти дыша ей в ухо.
– Все было в порядке? Ты нашел сандвичи, которые я приготовила вам на обед? А запеканку с рисом и овощами на ужин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50