Но ни одни глаза не могли сравниться с ее глазами сапфирового цвета.
Чувство вины перед ней и стыд за содеянное так давили на него, что мешали радоваться чему бы то ни было. Наступающее Рождество он замечал только потому, что на каждом шагу попадались магазины, в которых уже толпились покупатели, захваченные предпраздничным ажиотажем.
Надо бы купить подарки, но уж очень не хотелось толкаться в очередях. Покупатели как с цепи сорвались, метут все подряд с прилавков. А Алексу требовалось что-то особенное для Ника. У мальчика есть все, что можно купить за деньги, так что придется поломать голову. А Бет… вдруг возьмет да и отвернется с отвращением от его подарка или отшвырнет, как тот браслет. Лучше бы он об этом не вспоминал. Снова перед его глазами возникло ее лицо, каким оно было в тот момент, когда Бет прошипела: «Ненавижу!»
Такси подъехало к воротам, охранник заглянул внутрь и взял под козырек. Ворота пропустили машину и снова наглухо закрылись. У дома такси остановилось, и Алекс вышел из него, забрав свой багаж. Он путешествовал налегке, с одним кожаным чемоданом, поэтому обходился без услуг носильщиков.
Дом встретил его тишиной. Одна только служанка попалась ему на глаза, когда он поднимался на второй этаж. Странно… Он торопился домой, полагая, что его ждут, но не тут-то было. Видимо, у родителей внезапно изменились планы. Что ж, оно и к лучшему. Нет настроения весь вечер ловить на себе сочувственные взгляды матери и делать вид, что все в порядке.
Уставившись в пол, Алекс шагал по направлению к своей спальне и, открыв дверь, не сразу заметил, что посреди комнаты стоит небольшой круглый стол. Он был накрыт на две персоны. В свете зажженных свечей на белой кружевной скатерти мерцал тонкий хрусталь бокалов и тускло поблескивало серебро столовых приборов. Рядом на сервировочном столике стояло несколько блюд, накрытых серебряными крышками.
Алекс предположил, что под ними находится нечто съедобное, и обрадовался. Его оставили в одиночестве, но с голода он не умрет. Только почему стол накрыт на двоих?
Пока он решал в уме этот сложный вопрос, дверь за его спиной скрипнула. Он повернулся и замер, бесконечно изумленный. Настороженно поблескивая глазами, на него смотрела Бет. Но как же она была хороша в переливающемся парчовом платье с очень смелым вырезом на груди и с золотистыми волосами, собранными на макушке. Так хороша, что хозяин комнаты мгновенно забыл, где находится.
Он облизнул пересохшие вдруг губы и откашлялся. Голос не желал ему подчиняться, поэтому прозвучал хрипло и незнакомо, когда Алекс спросил:
– Это ты, Бет? Что ты здесь делаешь? И где мои родители?
– Это я, Алекс. Конечно, это я. Не веришь, дотронься до меня. – Она провоцировала его не только словами, когда подошла ближе и положила руку ему на грудь. – А твои родители сейчас с Ником, чтобы не мешать нам. Знаешь, они у тебя очень чуткие.
– Что ты делаешь со мной, Бет? Зачем дразнишь? – Алекс смотрел ей в глаза и не поверил тому, что видел в них. На всякий случай он заложил руки за спину, опасаясь, что в противном случае совершит массу непоправимых поступков. – Если не хочешь оказаться в моих объятиях, лучше отойди от меня. И вообще… я хотел бы привести себя в порядок с дороги.
Бет послушно отошла к столу и присела на один из стульев. А Алекс грустно вздохнул и, сославшись на то, что хотел бы принять душ, направился в ванную. Однако прежде всего ему хотелось собраться с мыслями. Стоя под холодными струями воды, он напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию. Бет явно пришла с миром, иначе они бы встретились не в его спальне, а в более безопасном для нее месте. На секунду он представил, что дверь ванной распахивается и Бет входит, сдергивая нетерпеливыми руками соблазнительное платье. А под ним – обнаженное тело. Но видение так и не превратилось в реальность.
Повинуясь неосознанному порыву, Алекс обернул полотенце вокруг бедер и в таком виде вышел из ванной, надеясь вывести Бет из себя.
Но не тут-то было. Окинув его заинтересованным взглядом, она предложила Алексу составить ей компанию.
– В знак примирения я тут приготовила для тебя кое-что. Присаживайся, перекусим, поговорим. – Она принялась деловито снимать крышки с блюд. – Вот мясо со специями.
Его любимое блюдо. Однако Алекс не представлял, что сможет проглотить хотя бы кусочек. Чего она хочет? Зачем пришла? Если только дразнит, то понимает ли, что ее шутка оборачивается для него изощренной пыткой?
Он смотрел на нее через стол, а хотел бы смотреть глаза в глаза. Он едва касался ее пальцев, когда она передавала ему тарелку или хлеб, а жаждал приникнуть к ней всем исстрадавшимся телом.
Но вот, взяв бокал; Бет подняла его и мгновение любовалась игрой разноцветных бликов на узорной скатерти.
– За наше примирение! – сказала она и отпила глоток.
– За твое прощение! – произнес Алекс, начиная понемногу обретать утраченное самообладание. – Ведь ты простила меня, Бет, иначе тебя бы здесь не было. Я благодарен тебе за это и согласен на все.
– А как ты представляешь наши дальнейшие взаимоотношения? Нам ведь нужно общаться хотя бы ради сына. У тебя есть соображения на этот счет?
– Разумеется. Все останется по-прежнему. Ник будет, проводить у меня разрешенное тобой время, пока не придет пора отдать его в школу. Об этом позаботится мой отец. Если ты не хочешь менять Нику фамилию, я не стану настаивать. Мы будем взаимно вежливы. – При этом Алекс подумал, что лично он будет глубоко несчастен, но зачем говорить об этом вслух, если ее это не интересует…
– А я-то полагала, что ты снова сделаешь ми предложение руки и сердца…
– Ты… ты смеешься надо мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49