А до тех пор тайна, которой ей смертельно хочется поделиться, останется похороненной очень глубоко в ее груди.
– Расскажи мне, – тихо, но решительно произнесла Джасмин.
– Что?
– Что именно они хотели сделать.
– Мина… – Тарик не скрывал раздражения. – Я же сказал: прошлое – это прошлое. Об этом мы говорить не будем.
Он поерзал, поправляя упряжь.
– Я обязана исполнять твои распоряжения, не задавая вопросов?
Тарик долго молчал.
– Никому не дано оспаривать то, что сказал шейх.
– Ты – мой муж.
– Значит, тебе полагается быть послушной женой.
– Если тебе нужно послушание, заведи собаку. Или еще какого-нибудь домашнего любимца.
Джасмин не добавила, что из-за послушной жены он бы через неделю расшиб свой аристократический лоб о стенку.
Руки Тарика крепче сжали ее.
– Нет, Мина, другие любимцы мне не нужны. Потому теперь я могу любить тебя. – Рука Тарика, покоившаяся под грудью Джасмин, проснулась и нажала на ее живот.
И тут он неожиданно стал рассказывать:
– Мы сделали остановку в Бахрейне из соображений дипломатического характера. По дороге из аэропорта два грузовика отрезали мою машину от основной группы.
– А Хираз?
– В то время я был не лучшим спутником. – Тихий ответ Тарика оставил еще один порез на сердце Джасмин, израненном угрызениями совести. – Хираз ехал в передней машине с двумя охранниками. Еще двое ехали в следующей.
– Так ты был один…
Инстинктивно Джасмин отпустила седельную луку и схватилась за руку Тарика.
– Мина, я никогда не бываю один. – Он говорил, словно жалуясь; таких интонаций она еще никогда от него не слышала. Конечно, даже шейхи хотят иногда побыть одни. А такому человеку, как Тарик, одиночество необходимо больше, чем любому другому. – Все мои водители – квалифицированные охранники.
– Что было потом?
Тарик наклонился вперед и сдвинул ее капюшон, чтобы можно было шептать на ухо.
– Мы с ними разобрались.
Мужской запах Тарика, тепло его тела обволакивали Мину.
– Это все, что ты можешь сказать? – спросила она, досадуя на то, что Тарик опять уходит от разговора.
– А что тут можно сказать? Это были зилоты из одного беспокойного племени. Они рассчитывали убить меня голыми руками. Я вывел из строя троих, мой водитель – двоих.
Тарик ткнулся в шею Джасмин таким привычным движением, что на ее глаза навернулись слезы.
– А другие телохранители разобрались с остальными бандитами? – предположила она.
В ответ Тарик саркастически фыркнул.
– Хватит об этом. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, как себя чувствует твоя сладкая попка?
Она вспыхнула и толкнула его локтем.
– Веди себя прилично.
Последние остатки льда растаяли. Джасмин сглотнула слезы счастья. Не надо больше боли в такой замечательный день. Она сделает вид, что мир прекрасен, а этот человек, который так заботливо ее поддерживает, любит ее.
Но к вечеру у Джасмин уже не оставалось сил притворяться, что день прошел чудесно. Она ощущала только смертельную усталость.
– Ничего, если я уйду пораньше? – спросила она Тарика.
От пламени костра, казавшегося еще вчера бесконечно романтичным, сегодня у нее щипало в глазах.
Тарик, сидевший, как и в прошлый раз, рядом и чуть впереди, глянул на нее через плечо.
– Ты не хочешь посидеть?
В его голосе слышалось что-то темное, но что именно, Джасмин не могла угадать.
– Я устала. Для меня все это внове.
Правдивая фраза, в которой одна правда скрыта под другой.
Тарик вдруг притянул ее к себе. Он редко прикасался к ней на людях, и она замерла от наслаждения.
– Извини, Мина. Ты не жалуешься, вот я и забываю, что тебе наверняка тяжело так ехать.
Глубокий голос, чуткий, заботливый тон, слова, похожие на ласковый, долгожданный дождь.
Джасмин склонила голову мужу на плечо и почувствовала, что терзавшая ее боль утихла. А он поддерживал ее так, как будто она ему небезразлична.
– Или мне нужно остаться, потому что я – твоя жена?
Мускулистая рука сильнее стиснула ее, и Тарик придвинулся ближе, так, что между ними вообще не осталось пространства.
– Одна из причин того, что я на тебе женился, – это твой ум, – прошептал он. – Наши люди строго судят чужаков. Это наш минус, но это родовая черта Зюльхейля и, возможно, в этом заключается божественная к нам милость. Нам не свойственно легковерие.
Об этом-то Джасмин знала с первого дня знакомства с Тариком.
– Даже при том, что они тебя приняли, – продолжал Тарик, глядя на нее сверху вниз, – и будут повиноваться тебе, насколько они станут тебя уважать, будет зависеть от тысячи обстоятельств. В частности, от твоей способности сжиться с нашей неласковой землей.
Она поняла, что он держит в уме тот нюанс, о котором никогда не станет говорить вслух. Отныне его честь связана с ее честью. Это хрупкая связь, она может пострадать, как уже пострадала однажды, и тогда она лишится даже этих неустойчивых отношений, которые между ними существуют сейчас.
– Я останусь. Только не отпускай меня, хорошо? – Голос ее дрогнул.
В ответ Тарик почти незаметно погладил ее по щеке и отвернулся. На его лице снова заплясали отблески костра. Красив и опасен одновременно, думала Джасмин. Хищник на отдыхе. Воин на своей земле, среди своего народа.
Джасмин улыбнулась. Отчаяние и страдания этого дня отступили, и напоминала о них лишь смутная тоска. Как ни странно, в эту минуту она была довольна. Она подняла глаза к усыпанному бриллиантами небу, думая о том, есть ли среди множества огоньков та свеча, которая когда-нибудь осветит ей путь к сердцу ее мужа.
Глава шестая
Когда Тарик вернулся после короткого совещания с одним из сопровождающих, Мина уже засыпала, свернувшись калачиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43