С Венецией даже в моменты страсти он испытывал комплекс неполноценности… необходимость подняться над собой, чтобы достичь ее высоких стандартов. Он ни в чем не мог упрекнуть ее, наоборот, она всеми силами старалась ему помочь. И часто им бывало хорошо в компании друг друга. Но с Джикс дело обстояло совершенно иначе… Майк знал, что Джикс от него без ума. Она не требовала, чтобы он тянулся до каких-то там высот, скорее готова была ринуться с ним на дно морское.
Как хорошо ему была знакома эта ее старая твидовая юбка! Она плотно облегала бедра, как будто «села» после стирки. Джикс носила желтую водолазку и мужское пальто свободного покроя. Она была без головного убора и с огромным боксером – последним ее приобретением. Он лежал в углу, положив морду на лапы и изредка помахивал коротким хвостом, радуясь, что его замечают.
Майк понимал, что на душе у Джикс скребут кошки, поскольку они не виделись с той ночи, когда их в саду застукала Мейбл. Когда он разговаривал с ней по телефону, она с не меньшим, чем он, изумлением узнала, что эта девушка-подросток видела их вместе в лесу прошлым летом и что об этом известно Венеции. Жаль, протянула она, прибавив крепкое ругательство.
Пришлось признать, что им не повезло, но теперь ничего не поделать.
– Я ненавижу падчерицу до глубины души, – яростно произнес он.
– Не будь дураком, Майк, – усмехнулась. Джикс. – Чем ребенок провинился? Она явно не в восторге от увиденного, и уж если ты хочешь кого-то ненавидеть, то пусть этим человеком буду я.
– Я так и сделаю! – процедил Майк. Но, хорошо зная любимого человека, Джикс, прежде чем положить трубку, сказала:
– Позвони, когда будешь в настроении.
Затем последовали эти десять ужасных дней с Тони, когда он истомился, ожидая, что Венеция вот-вот позвонит ему… что любовь, которую она питает к нему, заставит ее смягчиться. Однако она прислала ему одну короткую записку, прося на время оставить ее в покое.
Он то целыми днями пил на пару с Тони, то пытался разыскать Венецию, обзванивая всех знакомых, включая Барбару Кин, но та отказалась даже разговаривать с ним. Он понял, что ей все известно и, прежде чем бросить трубку, обозвал ее «старой сукой».
Единственным человеком, которому у него не хватило духу позвонить, была леди Селлингэм.
Он пытался упросить и даже подкупить Маргарет, чтобы разузнать адрес Венеции, но потерпел неудачу. Вчера от отправился в загородный дом, чтобы самому поговорить с Маргарет. Маргарет, уставившись на него холодными глазами, с подчеркнутой вежливостью твердила о своем долге перед «мадам», не велевшей никому сообщать, где она находится.
После этого Майк отправился взглянуть на лошадей и излить душу старому Беннетту.
– Все женщины – стервы. Что мне делать? Как, по-твоему? – спросил он.
– Ничего, сэр, – последовал ответ. – Миледи вернется. Она очень хорошая, если вы ничего не имеете против, сэр, и гораздо больше подходит вам, чем мисс Лоусон.
Майк ушел от него, одновременно злясь и улыбаясь. Несомненно Беннетт говорил правду, но Майк прямиком направился в дом, чтобы позвонить Джикс и договориться о свидании сегодня вечером.
К этому времени он уже чувствовал себя гораздо лучше.
– Я не знаю, когда, черт возьми, Венеция простит меня, – сказал он и добавил. – Но если не простит, я разведусь с ней и женюсь на тебе.
Джикс вспыхнула и рассмеялась, хотя ей было не до смеха.
– Не будь таким дураком, милый. Мы не можем себе это позволить, ты сам знаешь.
– Ты хочешь сказать, что я должен остаться с Венецией только из-за того, что у нее есть деньги?
Она пожала плечами.
– О нет, я уверена, что ты сильно к ней привязан. Она очень красивая и добрая женщина.
– Все равно, я не могу с ней жить, это очевидно, – пробормотал Майк.
– Ну, ты можешь время от времени вспоминать меня, хотя я устала от такой жизни, – сказала Джикс. – Мало приятного быть нищенкой, стоять и ждать у стола в надежде, что тебе подадут. Совершенно очевидно, что Венеция не пойдет на развод, чтобы не втягивать в это дело свою дочь. И сделает правильно. Но если она простит тебя и предложит начать заново… в каком свете я предстану? Тебе запретят встречаться со мной… Такой вот расклад.
– Я думаю, что Венеция захочет, чтобы мы продали имение и переехали в другое место, – сказал Майк.
– Я тоже так думаю. Но если она этого потребует… ты подчинишься?
Майк посмотрел в узкие голодные глаза девушки, затем концом сапога загасил на полу окурок.
– О Боже, не знаю. Не знаю ни черта! Скорее всего поступлю так, как она захочет. Я не собираюсь разваливать наш брак.
– А разве ты не преуспел в этом? – насмешливо спросила она. – По-моему, тебе это прекрасно удалось.
– Сама знаешь почему, чертовка.
– Потому что я хорошо сижу в седле? – издевательски спросила она, швыряя сигарету в камин.
– Ты же знаешь, что это не так.
– Вот что я тебе скажу… – неожиданно она смолкла, и в глазах заблестели слезы. Майк никогда прежде не видел, чтобы Джикс плакала. – Я порвала с тобой перед тем, как ты женился на ней, но ты взялся за старое. Теперь я с тобой окончательно порываю. Я не должна… Я не выдержу, Майк. Мне нравится твоя Венеция. А теперь уходи и оставь меня одну!
Она отвернулась, чтобы он не видел ее лица. Но в Майке зашевелилась прежняя страсть. Он был подавлен. Он не принадлежал к числу тех, кто способен стойко переносить несчастья или мириться с тем, что отвергают. Он прибыл в «Лошадь и гончие» за полчаса до Джикс и успел здорово набраться. Угрызения совести перестали мучить его и перешли в обиду на Венецию. Он схватил Джикс и попытался поцеловать.
– Давай позабавимся немного, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52