Уже другим голосом Стефан произнес:
– Послушай… это выходит из-под контроля. И все это грубо и глупо. Долгое время мы были друзьями. Давай ими и останемся. Иди домой и забудь обо всем, Маргарет. И не трать свои слезы на меня. Разве мы не можем снова стать друзьями?
– Я была полной идиоткой. Но все уже прошло. Пожалуйста, забудь.
Когда она попрощалась, Стефан повернулся и улыбнулся быстрой улыбкой, которая вернула жесткость его лицу. Он говорил так, как будто между ними не произошло ничего плохого.
– До свидания, старушка Маргарет. Скоро увидимся. Спасибо еще раз.
Когда девушка подошла к входной двери, Стефан тяжело дыша, сбежал за ней вниз по лестнице и сунул ей в руку фунтовую банкноту.
– Я забыл заплатить. Наверное, я должен как раз фунт – рыба, все такое…
Маргарет держала банкноту в сжатых пальцах, идя вниз по улице в сером мраке февральского дня. У нее было ужасное предчувствие того, что она никогда больше не войдет в мастерскую Стефана. Несмотря на то, что он говорил, их дружбе – конец. Она сама прервала ее своей истерикой и ревностью.
Глава 3
Верона была очень одинока, как будто замужество было высокой волной, смывшей ее с привычного места, и прибившей к бесплодному берегу.
Она не пыталась вернуться в Академию Художеств. Иногда Верона заставляла себя пойти в свою комнату и что-нибудь нарисовать. Но у нее не получалось ничего, чем бы она осталась довольна. Казалось, у нее пропало вдохновение. Наполовину законченные работы лежали на столе, неудавшиеся зарисовки карандашом или акварелью, доказательства ее неспособности сосредоточиваться – недостаток созидательной силы.
Верона была в подавленном состоянии. Она продолжала часто писать Форбсу, выражая свою любовь и тоску по нему. Но при всем этом чувствовала слабое, но постоянное желание пойти и встретиться со Стефаном.
Иногда Верона была готова все отдать, чтобы прибежать в его мастерскую, поговорить с ним, возродиться духовно, может быть, быть осмеянной, осужденной, все, что угодно, только бы снова почувствовать жизнь, только бы перестать быть этим несчастным, апатичным созданием, которое замужем за «офицером, несущим службу за границей».
Когда пришла Маргарет, она находилась как раз в таком подавленном состоянии.
– Рада тебя видеть, Маргарет, – произнесла она.
В этом голосе было столько теплоты и радушия, что Маргарет почувствовала себя виноватой, и ей стало стыдно той горькой неприязни, которую она испытывала по отношению к Вероне. Маргарет посмотрела на подругу дружелюбнее. Так приятно смотреть на грациозную и красивую, даже в старой твидовой юбке и шерстяном свитере, девушку. Что-то трогательное было в этих больших, мягких глазах в тот день, что-то очень трогательное. Это выражение вернуло Маргарет то искреннее отношение к Вероне, которое она всегда к ней испытывала.
Маргарет села на стул, предложенный Вероной, взяла сигарету и произнесла:
– Я тоже рада тебя видеть. Верона сидела на табуретке, как маленькая девочка, поджав ноги и обхватив их руками.
– В последнее время ты избегала меня, Маргарет? – просто спросила она.
Желтоватое лицо Маргарет вспыхнуло.
– Я… возможно.
– Почему, Маргарет? Мы всегда были так дружны.
Густые темные брови Маргарет соединились.
– Я не знаю… но я… мне кажется, мы несколько отдалились друг от друга с тех пор, как ты вышла замуж.
– Нельзя сказать, что замужество разлучает меня с друзьями, – ответила Верона криво улыбаясь, – я «соломенная вдова» и почти всегда одна. Все пошло ужасно с тех пор, как Форбс уехал в Грецию.
Маргарет избегала мягкого взгляда Вероны.
– А ты все еще не можешь поехать к нему?
– Нет даже надежды. Ты просто не представляешь себе, что такое армия. Они крепко держат своих офицеров, – Верона рассмеялась. – Форбс хороший солдат и его послали на это важное задание потому, что он с ним справится. Я не могу поехать в Грецию, и все тут.
– Ему не повезло, что его отправили сразу после свадьбы.
Верона глубоко вздохнула.
– Мне еще хуже. Я стала отставать от жизни и скучать. Просто не знаю, что мне делать.
Маргарет посмотрела на рабочий стол Вероны. Кисти, краски, бумага имели запущенный вид.
– Ты не рисуешь?
– Я пыталась, но не смогла ничего сделать. Теперь пристальный взгляд Маргарет остановился на маленьком красивом рисунке Стефана Беста «Дьеппская гавань», который висел напротив дивана Вероны. Она спросила низким голосом:
– Тебе звонил кто-нибудь из близнецов?
– Нет. Вообще-то у нас не работает телефон. Папа ходил на станцию два дня назад, но телефон все еще не работает.
Маргарет вздохнула. Вот почему рисунок Стефана был еще здесь. Тернеры не смогли дозвониться до Вероны.
Маргарет решила быть грубой, но сделать все возможное, чтобы держать Верону подальше от Стефана. Она хотела сделать больно им обоим. Маргарет ушла из мастерской потерпевшей поражение и оскорбленной. Но длинная холодная поездка обратно в Хэмпстед немного успокоила ее. В глубине души Маргарет была чувствительной, приличной девушкой. В студии Стефана она испытала душевное потрясение и была из-за отвергнутой любви наполовину сумасшедшая. Но сумасшествие прошло. Маргарет вернулась домой в трансе, стыдясь самой себя. Она пришла к выводу, что не должна унижать себя, поступая неблагодарно. Маргарет хотела вернуть дружбу Стефана. Она должна оправдать себя, вернуть его уважение. Чтобы сделать это, ей надо помочь ему оформить выставку. Тернеры не достали две картины, поэтому она достанет их, неважно, чего ей это будет стоить.
– Так ты не знаешь ничего о Стефане? – спросила Маргарет.
Как только девушка произнесла это имя, то тут же почувствовала новый укол ревности, потому что заметила, как краска прилила к бледному печальному молодому лицу Вероны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61