Увы, в современном спорте, как это ни странно, с ростом
мастерства - а это непременный результат баснословно увеличившихся
нагрузок - нередко отходит на второй план не менее важная (после
физического совершенства) его вторая половина - его духовность,
праздничная возвышенность чувств, способная передаться нам, сидящим на
трибунах, или - на худой конец - у экранов телевизоров; этот дух борьбы,
преодоления и победы над самим собой мы способны ощутить за тысячи и
тысячи километров от места события. Вот это и есть главенствующее в
спорте, вот почему он нужен нам с вами, ибо способен сделать нас сильнее и
лучше...
Судьи были благосклонны к американке, и ее баллы оказались выше на
самую малость, но вполне достаточную для победы.
Я увидел, как обернулся назад и стал разыскивать меня глазами
Савченко. Он кивнул головой, улыбнувшись, мол, ну, что я тебе говорил...
Когда девочки вышли к награждению, трибуны успели успокоиться и
дружно поддержали их аплодисментами. Они - Катюша и Дженни - обнялись и
вместе вспрыгнули на высшую ступеньку пьедестала почета, чем смутили
распорядителя, он кинулся к Катюше и стал показывать ей, что нужно сойти
на ступеньку ниже, но зрители заухали, засвистели, зашикали, а Дженни так
крепко ухватилась за свою подружку, что церемониалмейстер отступил. Так и
награждали - золотой и серебряной медалями, и они стояли, тесно прижавшись
друг к другу, счастливые, и между ними не существовало ни недоразумений,
ни предубеждений, разделяющих наши страны и наши народы. Настоящие дети
мира...
У меня на душе тоже было славно, чисто, и я был им благодарен за эти
мгновения, коих нам так не хватает порой в жизни, чтобы оглядеться вокруг
себя и понять, что мы можем жить спокойно и счастливо даже в нашем,
перегруженном проблемами и тревогами мире...

Шеф прессы и впрямь дожидался меня - он стоял у выхода с трибуны, как
нетрудно было догадаться, специально, чтобы не упустить меня в толчее.
- Вы были правы, мистер Романько, - проскрипел своим несмазанным
горлом шеф, и на его вытянутой каменной физиономии появилось некое подобие
улыбки, но я видел, что он искренне пытается улыбнуться. - Поздравляю вас,
ваша команда - самая великая команда, которую мне довелось видеть. У этих
ребят прекрасное будущее!
- Благодарю вас, мистер...
- О, просто Мэтт! - перебил он меня.
- Благодарю вас, Мэтт! Не только Дженни достойна победы, я думаю, что
ваши танцовщики тоже вырастут в пару экстра-класса. Я слышал, они
собираются к нам на турнир в Киев, буду рад их приветствовать!
Обмен любезностями продолжался, пока мы пробирались к кабинету шефа,
и нам дружески улыбались какие-то незнакомые люди, сотрудники
пресс-центра, где царила обычная суетливая, но уже приподнятая,
праздничная обстановка, когда соревнования уже закончились и можно было
вздохнуть спокойно и журналистам, и обслуживающему персоналу.
Кабинет шефа оказался неожиданно просторным и прекрасно обставленным:
мягкие, удобные кожаные кресла вишневого цвета, два телевизора - обычный и
монитор внутренней телесети, пол устилал светло-серый пушистый ковер во
всю комнату, на столе маленькая Хенни - копия памятника норвежской
фигуристке.
- А это моя гордость, - сказал Мэтт, подводя к стене, где под стеклом
висел олимпийский диплом. - Мне его подарила сама Соня, это тот самый,
полученный ею здесь пятьдесят с лишком лет назад. Вы ведь, верно, слышали,
что она осталась жить в Лейк-Плэсиде? Я был тогда зеленый новичок -
начинающий тренер, и Соня здорово мне помогла. Никогда не забуду этого.
Прошу вас, мистер Романько.
- Меня зовут Олег.
- О'кей, Олех! Я был бы вам благодарен, если б вы уделили мне немного
времени, - поверьте, не каждый день доводится видеть гостя из вашей
страны. В последний раз это было четыре года назад, на Играх, я тогда тоже
работал здесь же.
Так вот откуда мне знакомо его лицо!
- Я ведь тоже работал на Играх, и мы скорее всего встречались.
- Я знаю, что вы были на Олимпиаде, мистер Олех. Я поднимал списки
советских журналистов, - признался шеф прессы.
Мэтт налил на донышко коньяка, щелкнул крышечкой оранжа, пододвинул
одно из трех огромных - "на взвод солдат", как сказал бы Власенко, - блюд,
плотно уложенных разнообразными крошечными бутербродиками. Батарея со
спиртным стояла отдельно на столике с колесиками. Я пожалел, что со мной
нет Сержа, - он очень любил выпивку вообще, и на чужой счет - в
особенности.
- За то, чтобы мы встречались на соревнованиях! - произнес Мэтт. -
Эти две маленькие девочки показали взрослым, как можно жить!
- И как нужно жить, Мэтт! - уточнил я.
- О'кей! - согласился он, и мы слегка чокнулись пузатенькими
бокальчиками с нанесенным золотой краской на боку профилем Наполеона.
Когда мы выпили, Мэтт жестом пригласил откушать, а сам поспешил
продолжить разговор:
- Мы были искренне огорчены, что вас не было в Лос-Анджелесе. Что б
там ни говорили наши политики, а Олимпиада без русских - все равно что
виски без спирта.
- Вот тут-то мы меньше всего и виноваты.
- Э, нет, я не согласен, и пусть это не покажется вам невежливым по
отношению к гостю. Вы тоже виноваты, что ваши спортсмены не приехали в
Америку!
- А вы приехали бы к нам, если бы мы стали обещать вашим парням
отсутствие безопасности, негостеприимный прием, разные осложнения с
жильем, питанием, необъективность судей и тому подобные "приятные" для
любого гостя вещи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85