Близнецов!
— Господи! — невольно произнес он вслух. Джулия вздрогнула, приоткрыла глаза и быстро заморгала.
— О! — Она села прямо, опять сложила руки, стараясь сделать вид, что и не думала спать. — П-прости… Это все жара. И еще я немного устала, и…
— Вот чай. — Пол подал ей бокал и, обойдя кофейный столик, устроился в кресле напротив. — Зачем ты выходила сегодня? Снимала?
— Да. — Она сделала глоток чаю и снова выпрямилась, однако уже не казалась такой скованной, как вначале. — У Тони Колтропа.
— Ух ты! — Он понимал, насколько велика была оказанная ей честь. Прошлым летом они с Джулией ходили на его концерт. А потом, вспомнил Пол, бродили по улицам, в их душах все еще звучала музыка, небо было усеяно звездами, и… Он заставил себя вернуться в настоящее. — Тони играл для тебя?
Джулия улыбнулась.
— Да. Это было чудесно. Он так похож на свою музыку, — сказала она. — В нем та же энергия, тот же энтузиазм. Ему многое пришлось пережить. Ты ведь знаешь: он потерял сына в авиакатастрофе и жену… Помнишь ту историю с наркотиками?.. Сердце его разбито. Но он такой… даже не знаю, как сказать… умиротворенный, что ли? В нем нет ни горечи, ни цинизма. Он говорит обо всем этом — и ты слышишь его боль. Но в то же время… и надежду.
Выражение глаз Джулии смягчилось, на лице появилась нежная, понимающая улыбка. Эта улыбка была хорошо знакома Полу. Последние три года она составляла часть его жизни, радовала и успокаивала его. Изучая бутылку в своих руках, он опять погрузился в воспоминания.
Джулия внезапно коротко рассмеялась. Это был такой звонкий, счастливый смех, что Пол поднял взгляд и удивленно посмотрел на нее.
— Что?
Она опустила глаза.
— Тони поцеловал мой живот. — Что?!
Джулия посмотрела на Пола, все еще улыбаясь.
— На счастье, — пояснила она. — В качестве благословения. Он сказал, что это большое удовольствие — находиться в обществе будущей жизни. И он… он играл для них… для всех нас. — Губы Джулии вдруг задрожали, и она быстро сморгнула. Затем поставила бокал на край стола и попыталась встать. — Не думаю, что мне стоит оставаться.
Пол вскочил с кресла прежде, чем она успела подняться, и преградил ей путь.
— Нет, — твердо сказал он. — Не уходи. — Их взгляды встретились. — Пожалуйста, Джулия. Останься.
И она осталась. Это было глупостью. Ошибкой. Джулия знала, что это заставит ее с новой силой желать всего того, о чем она так долго мечтала и чего никогда не получит. Но, как и всегда, оказалась бессильна против взгляда непроницаемых голубых глаз.
Она осталась. Она разделила с ним трапезу. Пол поставил пластинку Тони Колтропа, и музыка оказалась удивительно созвучна их настроению. То радостная, то печальная. То громкая, то тихая. То быстрая, то медленная…
— Вся гамма чувств — вот что я такое, — глубоким бархатным голосом сказал ей Тони сегодня днем.
А в душе Джулии вся гамма чувств звучала сегодня вечером. Она ничего не могла с этим поделать. Не могла сохранять дистанцию, не могла казаться равнодушной, что было для нее жизненно необходимо.
Джулия не знала, сможет ли вообще когда-нибудь стать равнодушной к Полу. Она слишком хорошо его знала. Слишком давно любила. И последние три года боролась со своими чувствами к нему.
Однако на самом деле ничего не изменилось в ее отношении к Полу. В его отношении к ней тоже ничего не изменилось. Она знала это. Чувствовала. Он был все тем же Полом. Легким в общении и забавным, проницательным и остроумным, внимательным и страстным… Когда давал себе волю. Когда забывал о том, что все теперь по-иному, что она теперь иная.
Джулия всегда замечала, когда он об этом вспоминал. Его взгляд падал на ее живот, он начинал говорить, а затем вдруг останавливался, и тон его менялся, становился невыразительным, и почти незаметно, но совершенно определенно Пол отдалялся.
Тогда Джулия понимала, о чем он вспоминает. Не только о ней с ее детьми, но и о прошлом — о другой женщине, о другом ребенке, — о том, что он любил и потерял… Тогда ей хотелось плакать. Но она не плакала. У нее хватало для этого инстинкта самосохранения. Она ничего не говорила или говорила какие-нибудь малозначащие вещи, чтобы отвлечь внимание Пола, заставить его улыбнуться и сменить тему.
Она как-то пережила этот вечер. Вежливо поблагодарила его. И была искренно признательна за то, что он помог ей добраться до квартиры. И поблагодарила за это тоже.
Пол кивнул.
— Береги себя, Джулия.
— Хорошо, — ответила она. — Еще раз спасибо. — И небрежно добавила, словно они снова стали друзьями: — Как-нибудь увидимся.
Может, так оно и было. Однако, улегшись в постель, Джулия дала волю слезам.
На следующее утро Пол ее не увидел. Да он и не стремился к этому. Только потому, что там было лучше освещение, он сидел у окна гостиной, делая наброски для статьи. Он же не был виноват в том, что с этой точки хорошо просматривалась лестница. Пол видел, как четыре раза спустилась и поднялась миссис Джоунз. Он видел Дженкинсов — семейную пару, жившую на шестом этаже. Он видел их уборщицу, и еще кузину миссис Джоунз, Элинор. Но не Джулию.
Может, она ушла с Сесилом, подумал он. Пол постарался прогнать эту мысль и сосредоточиться на статье. Но у него кончились чернила в ручке.
— Ну и черт с ней! — пробормотал Пол и, встав, прошел через квартиру в свой садик.
Помидоры поспели. Несколько штук он сорвал вчера вечером для салата, сейчас собрал немного больше. Услышав шум наверху, на террасе Джулии, он поднял голову и увидел, что она развешивает белье. Только свое.
— Привет, — крикнул Пол. — Я принесу тебе помидоры!
Он не дождался ее ответа и, пройдя в кухню, сложил помидоры в пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46