– И что ты думаешь о своей семье? – Услышав за своей спиной этот тихий голос, Джордано чуть было не уронил брата и резко обернулся, держа его перед собой, как щит.– Папа! – воскликнул Луиджи, пытаясь вывернуться из рук Джордано.Медленно и неохотно он опустил мальчика на пол, и тот, подбежав к тяжело опирающемуся на каталку отцу, осторожно обнял его ноги. Бенито, отняв руку от каталки, потрепал ею мягкие волосы мальчика и поднял глаза.– Джордано?У него перехватило горло, и потребовалось некоторое время, чтобы выдавить из себя хоть что-нибудь, но наконец ему это удалось:– Поздравляю. – И повернувшись, Джордано, пошел прочь.Шерил нашла его в самом дальнем конце автомобильной стоянки.Джордано стоял спиной к больнице, глядя в пространство, но вряд ли вообще что-нибудь видел. Стоя в другом конце холла, она наблюдала за калейдоскопом мелькнувших на его лице эмоций при встрече с отцом. Обида. Удивление. Боль. Смирение. А потом он повернулся и ушел.Ей хотелось побежать за ним, но необходимо было удостовериться в том, что Бенито способен управиться с Луиджи. А к тому времени, когда она наконец устроила отца и сына в комнате Изабеллы, Джордано уже исчез из вида.Поискав в холле, она зашла в комнату ожидания, потом вернулась назад и, в отчаянии выглянув в окно, наконец заметила его. И тут ее охватила паника.Это будет практически первый их разговор после той ночи любви. Разумеется, они обменивались кое-какими необходимыми фразами, но ни словом не обмолвились о том, что произошло между ними.Сейчас тоже было не лучшее время для разговоров. Но, может быть, настало время для чего-то другого. Бывают обстоятельства – как она часто говорила родителям детей, которых воспитывала, – когда словами нельзя выразить то, что нужно сказать. И, набравшись храбрости и не уверенная в том, встретит ли хороший прием, она подошла к нему.– Джордано…Он вздрогнул, потом медленно повернулся и встретился с ней взглядом. На его лице по-прежнему было написано все то же самое – боль, смущение, обида, смирение. Однако на какое-то мгновение там появилось еще кое-что, имеющее, как Шерил хотелось надеяться, отношение к ней.Раскрыв объятия, она шагнула вперед и крепко прижалась к Джордано. Я люблю тебя, говорила она ему – говорила руками, телом, своим теплом. Это была не страсть, которую она ощутила с самого начала их знакомства, а нечто гораздо более глубокое и ценное. Это была любовь.Он содрогнулся, но остался недвижен, как статуя, казалось, даже не дышал. А потом Шерил почувствовала, как руки Джордано сомкнулись за ее спиной, у него вырвался тяжелый вздох.– Я люблю тебя, – сказала она теперь уже вслух и, слегка отстранившись, заглянула в его глаза. – Я люблю тебя.Джордано на мгновение опустил взгляд, потом вновь поднял глаза.– Знаю, – сказал он нетвердым голосом. – Я это знаю.Еще днем он заказал авиабилет на завтрашний утренний рейс и, когда Шерил привезла Луиджи на обед домой, сообщил ей об этом.– Ты улетаешь? – Она изумленно посмотрела на него.Так будет лучше, убеждал он себя. Да, она любит его. Но разве любовь когда-нибудь приносила что-нибудь, кроме боли? К примеру – его матери.Не желая обижать Шерил так, как его отец обидел мать, Джордано избавлял ее от этой боли. А заодно и себя тоже.– Мне необходимо вернуться, – решительно сказал Джордано, не обращая внимания на выражение ее лица. – Моя жизнь там. И работа тоже. Это моя судьба. Я остался только из-за Луиджи и ты это знаешь. Но теперь с Луиджи все будет в порядке. Ребенок родился, Изабелла прекрасно себя чувствует. И даже Бенито через несколько дней будет дома. Я им больше не нужен. – Джордано был рад тому, что Луиджи играл в другой комнате. На этот раз, во всяком случае, брат не может возразить ему.Шерил тоже этого не сделает. Он знал это. Знал, что, несмотря на стоящую в ее глазах боль, она его отпустит. Так будет лучше для них обоих. Шерил найдет себе более достойного человека. В конце концов ей придется понять это. А он сам?С ним все будет в порядке. Все будет в порядке. Надо только постоянно повторять это себе – и все сбудется.– Утром я улечу, – повторил Джордано. – Должен улететь.Она не поверила ему. Нет, не может Джордано бросить ее с такой легкостью, твердила себе Шерил. Ведь он тоже любит ее, она это знает.Однако настаивать Шерил не стала, слово было за ним. Ведь слова ничего не значат, если вытягивать их из него клещами. Скажи, безмолвно молила она, скажи, что любишь меня. Но Джордано не произнес ни слова.Он одумается, сказала себе Шерил и с самой приветливой улыбкой, какую только могла изобразить, повезла Луиджи обратно в больницу, к родителям и новорожденной сестренке. По дорогe они купили воздушные шары, по одному на каждого, и Луиджи гордо разнес их по палатам. Сначала в детскую, к Аурелии. Под наблюдением Луиджи медицинская сестра привязала розовый с серебром шар к кроватке девочки.– Чтобы она могла увидеть его, когда посмотрит вверх, – объяснил Луиджи Шерил. Он осмотрел сестру через стекло. – Сейчас она выглядит лучше, – решил мальчик. – Когда я увидел ее в первый раз, она походила на обезьянку.Шерил сдержала улыбку.– Это пройдет, – обещала она.– Джордано тоже так сказал, – кивнул Луиджи.Шерил уже потеряла счет тому, сколько раз за последние несколько дней мальчик упомянул брата. Было ясно, что в его глазах Джордано – герой. Луиджи будет недоставать брата.Следующий шар они понесли Изабелле. Та уже совсем оправилась и выглядела гораздо лучше. Обрадовавшись подарку, Изабелла привязала его в ногах постели.– Чтобы я могла его все время видеть.– Как Релия, – радостно сказал Луиджи, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43