– Они просто хотели помочь мне пережить смерть Фрэда.
– Старина Фрэд, – вздохнул Майк. А что заставило их думать, что тебе трудно смириться с этим?
– Они – взрослые, – тонко заметила девочка.
– Но должно было быть что-то еще…
– Почему? Ты думаешь, что я ненормальная? – Сьюзан изобразила дурацкую гримасу на лице.
– Да, – рассмеялся Майк и стал щекотать ее. Она возилась с ним на лежанке, как когда-то делала это с братом, увертываясь и хихикая.
– С-зимптомы, – произнесла Сноу, подражая немецкому произношению, – они послать меня по целый ряд с-зимптом.
– Какие симптомы?
– Ну, ночные кошмары, смена имени каждые несколько месяцев, ношение носков брата…
– Ты носишь его носки?
Сьюзан приподняла штанину брюк, показывая носки в синие и малиновые ромбы. Это были любимые носки Фрэда, но она любила и его старые серые, и синие, и старые грязные белые. Некоторые из них были с дырками, но ей было все равно. Она штопала их и носила, и будет носить всегда.
– Ух ты! – с восторгом выдохнул Майк.
– Приехать на остров, – спросила она, – это все равно, что надеть старые носки твоего отца?
– И моей матери, – засмеялся он, – по одному от каждого.
– Доктор Дэрроу был совершенно прав насчет тебя, – заметила Сьюзан, с восторгом глядя на крышу над чердаком. Осы построили здесь свое гнездо прошлым летом, и теперь этот серый шар свисал с потолка, его густо обвивала паутина. Снизу он казался какой-то отрубленной от тела головой. – Ты сумасшедший.
– А ты – ненормальная, – ответил он. – А какое имя было до Сноу?
– Сьюзан, – ответила она, – я отзывалась на имя Сьюзан, но это было ДСФ.
– А что такое ДСФ?
– До смерти Фрэда, конечно.
– Они не должны были умирать, – тихо сказал Майк.
– Ладно, без шуток, – согласилась Сьюзан, похлопав его по плечу, как медсестра. – Если бы они не умирали, чем бы тогда зарабатывал на жизнь доктор Дэрроу? Вокруг было бы недостаточно грустных людей.
– Точно, – подхватил Майк, откидываясь на спину и скрестив руки на груди.
Это прозвучало так, будто ему не оставалось ничего другого, как только согласиться.
Глава 16
Джордж стоял на кухне и ждал, когда Сара откроет деревянный ящик с омарами. Она была так же прекрасна, как и ее мать. Маленькая, но сильная, с длинными ногами и маленькими кистями рук. Лицо Сары могло заставить любого мужчину затаить дыхание. Взгляд ее голубых глаз был таким мягким, а голос таким ласковым, что казалось, она не умеет говорить неприятные вещи. Такие лица надо выпускать на рождественских открытках. А ее волосы. Джордж помнил, когда они были длинными, темными, переливались и стекали вниз, как шелк. А что теперь: какие-то клочья, торчащие во все стороны, как у лесорубов из глуши, которые не могут пользоваться услугами хорошего парикмахера. Цвет был слишком яркий, что-то такое серебристо-золотистое, напоминавшее ему фольгу для конфет. Он понимал, что волосы Сары стали такими из-за лечения, поэтому ничего ей не сказал.
Наконец Сара открыла ящик. Джордж заглянул внутрь, пересчитал лобстеров. Затем вытащил одного наугад. Посмотрев на него, он сразу определил, что это самец.
– Чертов Хиллер, – пробормотал он. – Он же знает, что у самочек омаров мясо более нежное, а он послал мне одних мужиков.
– Не думаю, что он сделал это нарочно, – заметила Сара. – Я никогда не видела, чтобы он их осматривал или проверял.
– Могу поспорить, что он это делает.
Джордж терпеть не мог, когда последнее слово оставалось не за ним. Сердце зашлось, он схватился за грудь рукой и сел. Омары стоили очень дорого, а у него теперь так много расходов Новые тормоза, новая крыша, голодные рты. Он подумал о Майке, который ел, как лошадь.
– Не надо так расстраиваться, – утешила его Сара.
Она провела рукой по его запястью так, будто хотела проверить пульс. Джордж попытался отнять руку, но не хватило сил. У него невыносимо болело в груди, и это его беспокоило. Он посмотрел на дочь, которая сидела рядом. У нее были такие глубокие голубые глаза, но вокруг них уже залегла сеточка морщин.
– Почему ты не вернешься в свой родной дом насовсем? – спросил он.
– Мне надо заниматься бизнесом, папа.
– Бизнес, – задумчиво произнес он. – Что значит бизнес по сравнению с твоей семьей?
Она улыбнулась, на лице ее промелькнули воспоминания о других временах, когда он говорил то же самое. Много лет назад, после того как умерла Роуз, Сара хотела поступить в колледж. Потом он говорил то же самое, когда она решила открыть свой первый магазин.
– Я ведь здесь, папа, разве не так?
Он нахмурился, зная, к чему она клонит. Они отдалились друг от друга. Они стали чужими – только так и можно описать все эти ужасные месяцы молчания, годы, прошедшие с тех пор, как она вернулась домой. Бэсс пыталась вразумить его, уговаривала, чтобы он был помягче с дочерью, чтобы принимал ее такой, какая она есть. Но это было нелегко. После смерти Роуз Джорджу пришлось стать и матерью и отцом для дочери, и он сделал немало ошибок. Когда она призналась ему, что беременна, он почему-то решил, что она стремится отделиться от него и жить собственной жизнью.
– Будет лучше, если ты останешься, – продолжал он твердить свое. – Тебе надо подумать и о Майке. Он здесь счастлив, и ты это знаешь.
– Да, я заметила, – вздохнула Сара.
– Я готов был убить Зика Лоринга, но я благодарен ему за Майка…
Джордж похлопал себя по карманам в поисках курительной трубки. Он не знал, как говорить с дочерью, и так было всегда. За час полета на самолете вместе с Уиллом он разговаривал с ним так, будто они были знакомы всю жизнь. Но Сара требовала совершенно иного подхода, и с ней надо было следить за своим языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82