Уилл сдал назад. Несколько гусей, выйдя из сарая и побродив вокруг в поисках еды, встали на дороге. Сара открыла окно, чтобы отогнать их рукой, и боль из спины ударила в ногу.
– А-а-а! – вскрикнула она, и в глазах заплясали искры.
– Что случилось? – испугался Уилл.
Она с трудом выпрямилась:
– Ничего…
– И все-таки? – спросил он.
– Наверное, я защемила нерв, – сказала Сара, молясь, чтобы это было так. – Или, может быть, это из-за Майка. У нас был тяжелый разговор.
– И это вызвало боль в спине? – удивился Уилл.
– Из-за перенапряжения, – попыталась она выкрутиться.
– О чем был спор?
– Обо мне. – И она улыбнулась, чтобы он не увидел, какую боль она испытывает.
Они ехали на север, по единственному шоссе, которое разделяло остров на две части. Они проехали мимо пруда, где Майк провалился под лед, мимо соснового леса, мимо дома, где жили родители Зика. Сара знала здесь каждый дюйм. Она показала Уиллу школу, где она училась после сада до двенадцатого класса, лучшие места для сбора черники, дорогу, ведущую в Кестрель-Пойнт, где стояли большие летние дома и где жила девушка, с которой погиб Зик.
Они свернули вниз по Харбор-роуд, ухабистой дороге, проложенной осенними штормами, прямо к причалу. На пристани не было видно ни одной лодки. Ловцы омаров рыбачили обычно с сентября по апрель, давая омарам возможность подкормиться за лето и набрать вес. Охотиться за омарами зимой былой очень рискованно. Рыболовецкая флотилия теряла по человеку каждые четыре года или около того, но их омары считались лучшими в Соединенных Штатах, и они продавали их по самым высоким ценам.
Три траулера стояли в ряд в доках. Сотни плетеных корзин для омаров были сложены в огромную кучу. Яркие бакены и старые сети лежали в углу дока. Чайки летали кругами, надеясь на маленький кусочек пищи или забытого омара. В воздухе стоял острый запах соли и селедки. Припарковавшись на усеянной чешуей стоянке, Уилл и Сара вошли в одну из рыбацких хижин.
Хиллер Кроуфорд был такого же возраста, как и отец Сары, но выглядел старше. На его обветренной коже было заметно множество морщин, артрит согнул его почти пополам. Жизнь на острове была нелегкой, но Джордж Талбот всегда говорил, что гусиная ферма – это каникулы в тропиках по сравнению с ловлей омаров. Глядя на старого Хиллера, понимаешь, что он прав.
– Привет, Сара! – сказал Хиллер.
На нем были высокие резиновые сапоги, точно такие, как надевал ее отец, когда собирался зарезать гуся. Куртка была в пятнах, а штаны цвета хаки сморщились на коленях. Сара улыбнулась, вспомнив его жену Софию. Она была красивой и элегантной и никогда не позволила бы Хиллеру выйти из дома таким помятым. Она крахмалила и гладила его вещи, отсылала его шерстяную одежду в химчистку на континент. Но она умерла прошлым летом.
– Привет, Хиллер, – улыбнулась Сара, проходя мимо большого деревянного чана для омаров, чтобы поцеловать старика.
Он крепко сжал ее в объятиях и долго не отпускал. От него немного пахло виски. Отцу повезло, что с ним живет Бэсс, подумала Сара. Этим бедным старикам одиноко на острове.
– Мы потеряли Софию, Сара, – тихо сказал он ей.
– Я знаю, Хиллер. Мне жаль.
– Да, она была леди, как и твоя мать.
– И любила тебя! Я помню, она всегда стояла на ступеньках крыльца, ожидая, когда твоя лодка причалит к берегу. Ты скучаешь по ней?
– Еще как, – вздохнул Хиллер, вытирая глаза. – А ты, тот пилот, который вытащил Майка из пруда? – спросил он, пристально рассматривая Уилла.
– Новости разлетаются быстро, – рассмеялась Сара. – Хиллер, это Уилл Берк. Уилл, это наш старый друг Хиллер Кроуфорд.
Мужчины пожали руки, и Хиллер начал жаловаться: он рассказал о своей старой лодке, о своей язве, о сломанной спутниковой тарелке, о крушении планов по переезду во Флориду.
– Это была скорее идея Софии, чем моя, – рассказывал он, подходя в чану с омарами. – Мы несколько раз провели отпуск в Нэпле, и ей там понравилось. Мы подумали, что, может быть, продадим бизнес и переедем туда к зиме. А здесь оставим дом для летнего отдыха.
– Но ты все еще можешь это сделать.
– Нет, – ответил Хиллер. – Без Софии это неинтересно.
– Может быть, ей хотелось бы, чтобы ты переехал, – сказала Сара, наблюдая, как медленно он передвигается от шумного чана к висящей чашке весов.
Он взвесил каждого омара, написал цену на бумажном пакете и положил омаров в деревянный ящик.
– Может быть, и так, но я не хочу уезжать без нее, Сколько омаров вам нужно?
– Шесть.
– Пять, – сказал Уилл. – Сьюзан не будет есть.
– Майк съест два.
– Бэсс сказала, двухфунтовые, правильно? Хотите, я брошу вам несколько моллюсков? Они вкусные и толстые, я ел вчера на обед.
– Конечно. Спасибо.
– Не за что…
Хиллер вручил Уиллу ящик, в котором скреблись омары. Сара забыла о предостережении отца, но подозревала, что он напрасно волновался. Казалось, Хиллера уже вообще ничего не интересовало.
– Ты в порядке? – спросила Сара, беря Хиллера за холодные руки.
– Старею, Сара.
– Береги себя. – Он равнодушно кивнул.
Уилл шагнул вперед, чтобы пожать ему руку:
– Ваша жена была настоящей леди, и вы были счастливы вместе.
– Был… – сказал Хиллер, и в его глазах появились огоньки.
Сев за руль, Уилл не хотел ехать сразу домой. Не обсуждая это с Сарой, он повернул на восток, вместо того чтобы ехать в южном направлении к верхней части Харбор-роуд. Он хотел увидеть весь остров, перед тем как уедет, чтобы знать дорогу в следующий раз, когда они вернутся. Проехав через город, они миновали универсальный магазин, почту и два свободно стоящих бензонасоса.
– А вот дом Хиллера и Софии, – сказала Сара, указывая на роскошный белый дом в колониальном стиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82