Именно в тот магазинчик, пока Кларисса воплощала в жизнь свою очередную задумку, одним чудесным июньским днем зашел Сикстус Ларкин. Он был учителем и приехал из Галифакса, чтобы преподавать в школе Блэк-Холла; и под мышкой у него был образец той вышивки, которую его мать сделала еще в детстве.– Хотелось бы отреставрировать вышивку, – расстилая ткань на прилавке, хрипло сказал он.– Какая прелесть! – мягко вздохнула Кларисса, разгладив своими нежными руками канву, которая была заляпана чем-то и побита молью.– Хранил у себя в багажнике… Хотел было выкинуть, но потом вот увидел ваш магазин. Дай, думаю, пойду и посмотрю, можно ли что-то сделать.– Вы правильно поступили, – сказала Кларисса, и когда ее взгляд встретился с его опустошенными голубыми глазами, их дальнейшие судьбы были предрешены. Кларисса всегда твердо верила, что их свел единорог с Мыса, и хотя Румер знала, что отец предпочитал научный подход во всем – даже в любви, она не сомневалась, что уж если Сикстусу об этом сказала его дорогая Кларисса, значит, так оно и было…С востока задувал ветер, а Румер стояла у кухонного окна, посматривая на дорогу и море, надеясь, что погода испортится только после завтрашней свадьбы. И стоило ей увидеть во дворе мужчин, как сердце ее опять неистово забилось.Майкл… Он так вырос за эти годы! Румер наблюдала за тем, как Зеб пролез через дырку в ограде, что-то сказал сыну и, нахмурившись, стянул с головы Майкла красную бандану. Все произошло настолько быстро, что она успела мысленно отметить лишь раздражение в глазах Зеба, недоуменное выражение на лице Майкла, электрический разряд в своем сердце от предвкушения встречи с Зебом и накрывшую ее целиком волну любви к племяннику.– И кто это к нам пришел? – сказала она, точно так же, когда Майкл был совсем малышом.– Хелло, – пробормотал Зеб. Их взгляды на мгновенье пересеклись. Румер почувствовала, что он раздумывал, обнять ее или нет, как прошлой ночью, и быстро проскочила мимо него. Тут был Майкл, ее повзрослевший племянник, прямо здесь, у ее дверей, и от одного его вида у нее на глаза навернулись слезы.– Майкл, это твоя тетя Румер, – сказал Зеб. – Ты помнишь…Румер не дала ему возможности ответить. Она шагнула вперед, поднялась на цыпочки и как следует обняла его. Когда-то он был таким маленьким, а сейчас просто огромный.– Боже мой! Майкл! Мне просто не верится. Это и вправду ты?– Ага, – кивнул он смущенно.– Ты же помнишь меня, да? Скажи, что помнишь, я не переживу, если… – Она засмеялась сквозь набежавшие слезы. – Нет, не позволяй мне говорить тебе, что делать. Я хочу узнать, что ты на самом деле думаешь. Ты помнишь наши края?– Вроде того. Чуть-чуть, – признался юноша.– Ты же сказал мне, что вспомнил кое-что во время прогулки, – встрял Зеб.Румер не могла налюбоваться на Майкла, а краем глаза поглядывала на Зеба, который пытался наставлять своего сына, чтобы тот сказал что надо, и не разочаровывал свою тетку. Хотя это ей не очень понравилось: ну, смешно, право, подсказывать такому парню, что ему следует говорить. Наверняка Лейла Мэйхью и Кларисса Ларкин улыбались им с небес, радуясь тому, что их внучок оказался в этом доме спустя столько лет.– Выпьете чего-нибудь? – спросила она. – Чаю со льдом или, может, пивка?– Пивко звучит неплохо, – улыбнулся Майкл.– Ты еще не дорос до пива, – выйдя из кухни, проворчал дед. Хотя он только что принял душ, руки его были по-прежнему заляпаны коричневатой олифой. Он встал в сторонке и смерил внука прищуренным взглядом. – Или я не прав?– А с какого возраста в Коннектикуте можно пить спиртное? – спросил Майкл.– Ну, уж точно не с твоего, – ответил Сикстус. – Иначе меня можно считать древним ископаемым, а я к этому еще не готов. Проходи и пожми деду руку. Здорово, Зеб.Они обменялись рукопожатиями, но Румер не хотелось отпускать от себя Майкла. Она взяла его под руку и провела с прихожей на кухню. Зеб и Сикстус приветствовали друг друга с некоторой натянутой опаской; Румер хорошо помнила их последнюю встречу.Это было почти десять лет назад, на похоронах ее матери. С тех пор ее отец постарел: глядя на него глазами Зеба, она отметила седые волосы, сутулую спину, испещренное морщинами лицо.Но и Зеб тоже не помолодел, хотя по-прежнему был поджарым, мускулистым, словом – находился в надлежащей форме. Румер заметила горестные морщинки, что залегли в уголках рта и прорезали его высокий лоб. В волосах серебрилась седина. Но его глаза были такими же яркими, так же блестели, словно он был еще мальчишкой, жившим по соседству. Румер украдкой посмотрела на него, отвела взгляд, но потом опять не удержалась.Голубые глаза Зеба можно было сравнить со спокойным морем и чистым небом. Румер всегда думала, что они могли принадлежать только тому человеку, который познал все тайны необъятной Вселенной и ведал о том, где они были надежно спрятаны. Румер потрясла головой, чтобы смахнуть наваждение и навести порядок в своих мыслях, достала из холодильника напитки и поставила их на поднос.– Ну, дорогу ты знаешь, – хрипло сказал Майклу Сикстус. Сегодня его снова мучил артрит; его скрюченные пальцы сжимали трость, а его согбенная спина была похожа на знак вопроса. – Веди нас на веранду.– Тут всего одна дверь… – Майкл неуверенно посмотрел по сторонам, и Румер пришлось улыбнуться, чтоб парнишка почувствовал себя как дома.Покуда Майкл разглядывал в бинокль местный пляж, Румер принесла закуски: сыр, печенье, креветки, крабовое мясо. Они беседовали на нейтральные темы: о жизни на Мысе, о том, что Винни вовсе не изменилась, о Дане и Сэме и о том, как они познакомились. Наконец разговор коснулся новой лаборатории Зеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133