– В Шотландию? – закричала Нелл, появляясь из-за угла и возвращая его в настоящее. – Мы уезжаем жить в Шотландию?
– Кто тебе это сказал? – спросил он, внутри у него все упало.
– Я не скажу, потому что ты на нее рассердишься. Папа, я не буду жить в Шотландии! – кричала она.
Человек, выгуливающий собаку, остановился и посмотрел на них.
– Пойдем в дом, – сказал Джек, вскочив со скамейки, и пошел к дому.
Нелл шла за ним, и с каждым шагом песок с ее купальника сыпался на пол.
– Ты даже не подумал спросить меня, хочу ли этого я?
– Солнышко, я собирался спросить. Вот спрашиваю. Я хочу сделать так, как будет лучше для нас, – произнес Джек, запинаясь.
Он до сих пор был под впечатлением встречи с Мэделин, его потрясла собственная реакция на эту встречу, и он был в смятении.
– Я не хочу уезжать, – сказала Нелл. – Я хочу жить здесь.
В сущности, Джек думал то же самое утром этого же дня, но казалось, что прошло десять лет. Все в замке было так прекрасно, и слова Стиви «оставайся», казалось, обещали ему все, что он хотел. Но теперь…
– Что тебе не нравится в Атланте, папа? Что не так в Бостоне?
– Я думал, тебе не нравится Бостон.
– Мне не нравится Франческа. Вот и все, и ты прекрасно знаешь это.
– Ты не казалась там счастливой.
– Папа, мне нравились лебеди-лодки. Мне нравилась «Тропа Свободы».
У Джека начала болеть голова. На что надо ориентироваться, чтобы определить то место, где его семья обретет свой дом? Не на то же, что ей нравится аттракцион с лебедями-лодками в парке? Он вспомнил ее печальный и замкнутый вид, когда они приехали в Бостон. И как он показал ей Старую Северную церковь в Бостоне, и как она подошла к статуе Пола Ревера в боковом приходе. Внезапно он подумал, что ей бы, наверное, понравилось, если бы он взял ее на Лох-Несс или в Инвернесс-Кастл. Почему ему пришло это в голову?
– Самое лучшее в Бостоне, это то, что он не очень далеко от Хаббард-Пойнта. Ну, пожалуйста, папа… Возвращайся в свою старую контору, и все будет прекрасно.
– Это невозможно, Нелл, – сказал он правду, которая задела его самолюбие. – Я уже подал заявление об уходе. И мой новый босс, в Шотландии, ждет, когда я приеду.
– Нет! – Она зарыдала.
– Нелл, – уговаривал он, – Нелл!
– Пожалуйста, папа. Пожалуйста, не делай этого. Я люблю здесь все.
– Я тоже, – сказал он.
Но, даже признаваясь в этом, он знал: иногда любви недостаточно. Если бы это было так, он смог что-то изменить в отношениях с Эммой. Если бы это было так, они с Мэделин смогли бы восстановить между собой прежние теплые отношения. Иногда любовь оказывалась движущей силой, но в противоположном направлении. И как бы жестоко это ни выглядело, он был уверен, что правильным решением был отъезд в Шотландию. Там все будет новым, свежим, а главное – у них будет время, чтобы все сложилось по-новому, у них обоих – у него и Нелл.
«Я должна теперь уехать», – сказала Мэделин.
Хорошо, так же поступит и Джек. Он был бы просто идиотом, если бы решил, что можно вмиг остановить движение.
– Дорогая, – сказал он, протягивая к дочери руки.
– Ты обижаешь меня, – причитала она, дергая себя за волосы. – Разве ты не мог мне сказать? Ты обижаешь меня, папа! Сначала ты запретил мне видеться с тетей Мэдди, а теперь отрываешь меня от Стиви! И от Пегги! Я не хочу ехать в Шотландию! Я не хочу туда, не хочу…
Рыдая, она бросилась по ступенькам вверх. Ее вопли доносились через потолочные балки, как будто сердце ее было разбито, а Джек сидел внизу на стуле, и его собственное сердце истекало кровью.
В эту ночь Стиви не могла уснуть. Она лежала в постели, слушая удары волн, и с болью чувствовала, что над жизнью Нелл нависло нечто разрушающее. Буря на море усиливалась, и ветер с каждым часом становился сильнее. Луна потускнела, но еще была видна ее четверть. Ее слабый свет, просачивающийся через облака, падал в ее окно всю ночь, пока она, в конце концов, не сдалась и не встала с кровати. Надев купальник и рубашку, она спустилась на пляж.
По темно-синему небу двигались узкие облака, скрывая свет. Стиви дошла до конца пляжа, легко ступая по твердому песку. Волны набегали одна на другую, лизали ей лодыжки. Здесь было место ее юности и счастья, разделявшегося Эммой… и Мэделин.
Пляжные девочки сейчас, пляжные девочки завтра, пляжные девочки до скончания веков…
Что она делала неправильно? И почему у нее чувство, как будто она подвела обеих – своих самых дорогих подруг? Она пыталась вернуть Мэделин в семью брата и Эммы, пыталась оказать радушный прием Нелл в своем доме. На сердце было тяжело, она обречена быть отшельницей. Пока она шла, темнота оставалась плотной и тяжелой. Она слушала волны, смотрела на белые барашки набегавших волн, серебрившихся в лунном свете. Сырой, соленый бриз дул с востока, хлестал ее по щекам.
Когда она дошла до пешеходного мостика, она сбросила рубашку на песок и осталась в одном купальнике. Ей необходимо было поплавать, почувствовать соленую воду, поддерживающую ее на плаву, – ей так была нужна поддержка, хотя бы от моря. Был полный отлив, такой низкий, какой только мог быть. Она не купалась голышом с того самого утра, когда Джек сидел на променаде, глядя на нее. Вспомнив это, она обернулась – он был здесь. Стиви застыла, потом пошла к нему. Он шел ей навстречу.
– Привет, – сказала она.
– Привет.
– Из всех пляжей всех океанов ты пришел на мой, – сказала она.
Они стояли друг против друга, касаясь друг друга пальцами, когда она подняла голову и попыталась заглянуть в его глаза. Его волосы падали на лоб, она видела это в лунном свете.
– Прости, что я проговорилась Нелл про Шотландию, – сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108