Стиви изобразила в письме трех девушек… Стиви, Мэделин, Эмму. Пляжные девочки в экстазе от лунного света. Мэдди не могла не вспомнить воззвание Эммы тех лет: дни для нас, ночи для них…
Эмма… Ведя машину, Мэделин не могла заставить себя взглянуть на пустое место рядом. Она так ужасно потеряла свою невестку. После аварии, в госпитале, где восстанавливали ее раненые плечо и руку, Мэделин общалась с другими пациентками, выжившими после тяжелых аварий. Одна из них, у которой была ампутирована правая рука, рассказывала ей о «фантомных ощущениях»:
– Иногда я сижу здесь и чувствую, как зудит моя правая рука, и мне невыносимо хочется ее почесать. Зуд такой реальный! Или собираюсь взять ручку – я пользовалась только правой рукой при письме, и поражаюсь, что руки нет. Как будто у меня рука-призрак.
Сейчас, двигаясь в бывший когда-то таинственным портовый город, Мэделин знала, что она испытывает синдром «фантомной Эммы». Казалось невозможным, что ее здесь нет, сидящей рядом, разговаривающей, переключающей радио на другую волну – с любимого Мэделин старого рок-н-ролла на элегантную классическую музыку, которую предпочитала Эмма.
И один синдром порождал другие. Теперь Мэделин испытывала синдромы «фантомного Джека», «фантомной Нелл». Вместе с Эммой она трагически потеряла и своего брата, и племянницу. Понимать это было еще тяжелее.
Что она делает, возвращаясь в Хаббард-Пойнт, где и она и Джек впервые встретились с Эммой? Стиви может быть счастливой, думая о трех девчонках, но для Мэделин самые сильные воспоминания о Хаббард-Пойнте были те, где вместе была вся ее семья.
Должно быть, очень трудно пытаться объяснить все это женщине, которая, как кажется, выходила замуж столь же просто, как другие меняют туфли. Возможно, Стиви и была величиной в своем мире, но Мэделин вряд ли могла надеяться, что Стиви может понять ее и через что она прошла. Она взглянула на свое лицо в зеркало заднего вида: такое может показаться в ночном кошмаре. Она прибавила в весе, к тому же начала пить немного больше, чем следовало, пытаясь забыть о вещах, о которых не может не вспоминать.
Мэделин надеялась, что свободный образ жизни Стиви включает и склонность к выпивке. Она везла с собой две бутылки шампанского – Мумм Кордон Руж. Они поднимут бокалы в момент июльского полнолуния!
Отрешение от всех чувств было возможным и единственным способом продолжать путь.
У Тэры, тетки Пегги, был велосипед-тандем. После прогулки и ленча Пегги и Нелл тщательно его изучали. Мать Пегги присматривала за Нелл, когда ее отец ездил в Бостон по делам, и сейчас она тоже была здесь. Нелл наблюдала за двумя пожилыми женщинами, которые вели себя как девочки: уселись вдвоем на длинный синий велосипед и покатили по тихой улице, протянувшейся позади дамбы.
– Одна из нас берет на себя управление, – рассказывала Тэра, – та, что впереди. Другая садится сзади и целиком отказывается от контроля.
– Она-то и делает самое трудное, – сказала мать Пегги, сидя сзади и смеясь, – отказывается от контроля…
– Что? – переспросила Пегги. – Вы обе вообще-то по-английски говорите?
Нелл смотрела на них, и думала о своих матери и тете. Они жили так же, смеясь, играя, говоря о вещах, понятных только им. Взрослые женщины, а тайны как у девочек. Забавно, но, вместо того чтобы ощутить чувство потери, Нелл была спокойна и уверенна, глядя на них и слушая их болтовню. Она многое поняла, глядя на смеющихся и забавляющихся дам.
Обе они были в одинаковых соломенных шляпках с маргаритками на лентах. На миссис Мак-Кейб была форменная футболка Блэк-холла и обрезанные шорты, а на Тэре – черная тенниска с желтой надписью «ФБР» поверх купального костюма. Тэра направила велосипед вниз посередине улицы, делая зигзаги, будто объезжая препятствия на пути. Мать Пегги подняла босые ноги с педалей и задрала их в воздух, крича: Уи-и-и-и-и!
– Мам, ты ставишь меня в неудобное положение, – заметила Пегги.
– Она не может с собой совладать, – ответила Тэра, останавливая широкий синий велосипед прямо перед девочками. – Это совершенно безнадежно.
– Ты просто завидуешь мне, что у меня такой громкий голос, – возразила миссис Мак-Кейб.
– Уи-и-и-и-и! – завопила Тэра, даже громче, несмотря на то, что они остановились. – Уи-и-и-и-и-и-и-и!
– Боже мой, вы обе сошли с ума, – сказала Пегги, но при этом она смеялась.
Нелл тоже попыталась засмеяться, но она вдруг вспомнила свою тетю, дразнившую маму за ее стремление к идеальному порядку: сияющий чистотой дом, нигде ни пылинки, все находится на своих местах, шторы будто только что из магазина. И еще кое-что напоминало ей о своем доме: сады и у Тэры, и у матери Пегги были такими красивыми и ухоженными.
– Мы же не смущаем Нелл, правда, Нелл? – спросила миссис Мак-Кейб.
– Нет, – покачала головой девочка.
– Вот и хорошо. Теперь, – сказала Тэра, – кто хочет прокатиться?
– Я бы прокатилась, – сказала Пегги.
– Вместе с Нелл? Думаешь, это легко сидеть сзади, но я-то говорю тебе, что это не так. У тебя, правда, есть рукоятка, но ты не можешь управлять.
– Нормально, – сказала Нелл.
Тэра показала Пегги ручной тормоз и сделала ей поудобнее сиденье, опустив его, а миссис Мак-Кейб отрегулировала сиденье Нелл и помогла ей усесться. Ее руки были такими сильными и уверенными, и на несколько секунд Нелл вспомнила, что это значит – иметь мать.
Девочки прокатились несколько раз взад и вперед по пути Тэры, потом поехали вдоль дамбы и променада, вокруг бассейна с лодками, вверх по дороге, граничащей с болотистым лугом. Они проследовали мимо магазина Фоули, пересекли старое кладбище, оставили позади коттедж Нелл, направляясь вверх к мысу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108