– предложила она. – Зачем ты здесь?– Я нашел кое-какие вещи Мары и подумал, что нужно отвезти их вам, – сказал Эдвард, прижимая к груди пакет. – Какое-то время они находились в полиции, потом мне их вернули. Я держал их у себя в чемодане до удобного случая, когда можно будет передать их вам.– Они мне не нужны, – заявила Мэйв.Его глаза стали круглыми от удивления. У Мэйв задрожали губы. Она слегка отвернулась и принялась тянуть шланг к корням шпалерных роз, ветви которых поднимались вверх по стене дома. Это были целые заросли белых и желтых цветов, и сейчас они находились в самом зените своего восхитительного, изысканного цветения. Мэйв не могла заставить себя взглянуть наверх, туда, где они были самыми пышными. Шпалера заканчивалась, чуть-чуть не добравшись до окна спальни – детской спальни Мары, которая предназначалась также и для ее долгожданного малыша.– Я уверен, что они вам нужны, – настаивал Эдвард.Хм. – Мэйв попыталась изобразить равнодушие, но руки ее дрожали, и ей безумно хотелось заглянуть в пакет. Но от Мары она знала о некоторых свойствах Эдварда. Ей запомнился один из приездов внучки, еще на раннем этапе беременности. Уже тогда понемногу стало проявляться истинное лицо Эдварда. Мара боролась с этим открытием всеми фибрами души. Она изо всех сил старалась сохранить в себе иллюзию счастливого брака, частью которого было ожидание желанного – ею по крайней мере – ребенка.– Я вот что не могу понять, бабуля, – говорила она. – Едва я даю ему понять, что чему-то ужасно рада, он как будто тут же хочет меня этого лишить. Например, вчера вечером. Он всю весну рассказывал мне, как мечтает пообедать со мной в Хоторн-Инн. Но я то болела, то уставала, то была завалена работой. И вот вчера вечером я готова была пойти. Мы уже оделись и совсем собрались, уже стояли на пороге – и вдруг он передумал. Просто посмотрел на меня и сказал, что ему неохота. Что теперь устал он.– Может быть, он и правда устал, – сказала на это Мэйв. Ей хотелось, чтобы Мара тоже признала за ним право на сомнение и неопределенность.– Нет, – и Мара заплакала, – он оставил меня дома, а сам пошел играть в гольф.Мэйв запомнились эти слезы. Она смотрела на струю, бившую из шланга, и думала обо всех тех слезах Мары, которые внучка тщательно скрывала от своей бабушки.Эдвард аж подергивался от разочарования, Мэйв это чувствовала.– Но это же вещи Мары, – недоумевал он. – Я думал, что вы хотите…– Поставь их у двери, – равнодушно сказала она.– Вы же ее бабушка, – настаивал он. – Я думал, вам не все равно…Мэйв разглядывала корни розовых кустов. Прохладный бриз потянул со стороны Лонг-Айленда. Помнит ли Эдвард те времена, когда они с Марой ходили под парусом? Времена, когда они устраивали друг другу душ на этом самом месте, из этого самого шланга?Тут послышался лязг двери-ширмы, и ровно через тридцать секунд появилась запыхавшаяся Клара.– Привет, Эдвард.– Привет, миссис Литтлфилд. А вы шикарно выглядите! Сто лет вас не видел!– Да, давненько, – сказала Клара тоном немного более дружелюбным, нежели хотелось бы Мэйв.– Я привез Мэйв вещи Мары, но ей они, похоже, не нужны.– В таком случае их возьму я, – заявила Клара, и не успела Мэйв оглянуться, как пакет перекочевал из рук Эдварда к Кларе. У Мэйв словно что-то освободилось внутри – будто сначала там все скрутили жестким шнуром, а потом вдруг внезапно ослабили и тело тут же стало, как у тряпичной куклы.– Прошло столько времени, – сказал Эдвард. – Мне кажется, что у нас с Марой все могло бы наладиться. Каждый июнь и июль, как раз в то время, когда она исчезла, я очень скучаю по ней. Клянусь, я так никогда и не смог пережить это. Мне просто хотелось… поговорить с вами…– Девять лет, – сказала Мэйв, – три недели и шесть дней…– Может быть, поговорим?..– Мне кажется, не стоит, – вмешалась Клара. – Ехал бы ты, Эдвард…– Я остановился в Хоторн-Инн, – сказал он. – И пробуду здесь еще три дня. Я теперь живу в Бостоне, но у меня есть дела в этих краях. Я сообщаю это на тот случай, если вы вдруг передумаете, Мэйв.– Спасибо, что привез вещи, – сказала Клара самым холодным тоном, на который оказалась способна эта самая сердобольная женщина в мире.Тут раздался щелчок – словно включился водогрей под домом. Странно, подумала Мэйв, она его не запускала.– Что это за звук? – спросил Эдвард.– Тебя не касается, – ответила она.– Надо бы взглянуть, – сказал он, но Мэйв пропустила это мимо ушей. Она отвернулась в сторону и не поворачивалась до тех пор, пока не услышала мотор машины Эдварда. Тогда она все-таки взглянула в его сторону. Это был черный «мерседес» с номерами штата Массачусетс. Она видела, как Эдвард надел черные очки авиатора и взглянул на себя в зеркало. Затем развернулся и укатил.– По-прежнему не упускает случая полюбоваться собой в зеркале, – заметила Клара. – Помнится, ты говорила, что не доверяешь ему, – чуть ли не в первый раз, как он появился в доме, – потому что он постоянно любовался собой, ну просто глаз не мог оторвать.– Но Мара его любила.– И ты с этим согласилась. Почему ты не взяла у него пакет?Мэйв смахнула слезу:– Потому что я боялась, что, если он узнает, как сильно мне хочется получить этот пакет, то он тут же передумает.– Но он же специально вез его за тридевять земель – именно для того, чтобы отдать тебе.– Ты не знаешь Эдварда, как знаю его я, – сказала Мэйв. – И никто не знает.– Он всегда казался мне таким милым, – призналась Клара. – И таким ранимым. Даже сегодня… Несмотря на все, что мы о нем знаем.Мэйв кивнула. Внутри у нее все заклокотало. Обаяние и дружелюбная манера держаться помогли этому человеку серьезно преуспеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101