Он снова поцеловал ее, нагнувшись к ней ближе. Ее кожа была нежной, как бархат. Он хотел, чтобы этот момент продолжался вечно, но спустя минуту она отстранилась от него.
— Можно тебя кое о чем спросить? — поинтересовалась она.
— Конечно, — ответил он.
— Почему ты нам помог? Почему ты привез Сэм сюда?
— А ты сама разве не понимаешь?
Она внимательно посмотрела на него огромными зелеными глазами Он почувствовал ее руку на своем локте и хотел поднять ее, чтобы поцеловать, но не мог пошевелиться. Все, что он мог сделать, — это смотреть в ее глаза.
— Кажется, понимаю… — медленно проговорила она. — Но я все равно должна тебя спросить. Понимаешь, у меня Джессика…
— Знаю, — сказал он. — Твоя дочь.
— И что бы я ни делала, — продолжала она, — что бы ни чувствовала, я постоянно думаю о том, что это будет значить для нее. Я никогда…
Патрик ждал, видя, что она собирается с мыслями.
— Никогда не допущу, чтобы она снова страдала.
— Я понимаю, — сказал Патрик.
Им даже не нужно было называть имя человека, причинившего столько страданий Джессике: Эдвард Хантер.
— Я видела, как Джесс играет с твоей собакой. Она обожает Флору. Она так устроена — у нее полно любви ко всем и ко всему. Но Флора — первая собака, с которой она по-настоящему подружилась, с которой играла… в последнее время.
— Она говорила, что у нее был щенок, — произнес Патрик.
Мариса медленно кивнула.
— Можешь рассказать, что случилось?
— Тед ударил его ногой, сильно ударил. — Мариса была готова расплакаться. — И моя дочь это видела. Потом она видела, как я пыталась спасти щенка, но Тэлли умерла.
— Мне очень жаль, — вздохнул Патрик.
— Понимаешь, именно из-за меня в жизнь Джесс вошла эта боль. Я знаю, ты прекрасный человек, я это вижу. И все видят. Но из-за Джесс мне приходится быть осторожной. Понимаешь меня?
Патрик кивнул. Он хотел рассказать ей о своем браке. Как он верил тогда во все свои обещания и клятвы, как считал, что быть мужем — самое важное дело из всех. Он хотел объяснить ей, что совершил самую большую ошибку в своей жизни — не уделял достаточно внимания человеку, которого считал самым дорогим на свете, как его полицейская работа стоила ему жены. Но он словно онемел.
— Мариса, — только и смог проговорить он.
— Джесс любит твою собаку, — сообщила она.
— Я рад этому, — сказал он. — Это очень хорошо.
— Правда? — спросила она, внимательно глядя на него, ожидая, кажется, целую вечность, прежде чем он смог проглотить комок в горле.
— Правда, — подтвердил он. Он хотел сказать: «Потому что она будет проводить с ней много времени». Он жил один уже четыре года и не испытывал даже намека на любовь ни к одной женщине. Но теперь, сидя рядом с Марисой, он чувствовал, что все это меняется.
Они снова поцеловались, и он почувствовал, как она провела пальцами по его руке. Он задрожал, несмотря на тепло, растапливающее лед в его груди, где сердце оставалось замерзшим так долго.
А снаружи ночь взорвалась маленькими красными звездочками. Они сверкали в небе, вырываясь из трубы на крыше красного дома. Мариса увидела их и выпрямилась, а Патрик вдруг вспомнил, для чего они на самом деле остановились в этом лесу.
— Что это? — спросила она.
— Они что-то жгут в камине, — ответил он, наблюдая за тем, как искры поднимаются в ночное небо. — Что-то сухое… Может, бумагу. Попробую заглянуть сквозь щели в занавесках.
Он начал открывать дверь пикапа, и Мариса открыла дверь со своей стороны.
— Я пойду с тобой, — ответила она на его вопросительный взгляд.
Патрик хотел сказать ей, чтобы она оставалась в машине, где будет в безопасности. Но, увидев твердую решимость в ее глазах, только кивнул. Они бесшумно закрыли двери и стали осторожно пробираться к дому. Мягкое покрывало из опавших сосновых иголок заглушало шаги. Запах древесного дыма смешивался со свежим морским воздухом и неприятным запахом разлагающейся рыбы.
Когда они подошли к микроавтобусу, стоявшему на подъездной дорожке, Патрик сделал Марисе знак рукой, чтобы она остановилась. Она кивнула и отошла в тень машины. Он двинулся вперед к красному дому. Двор был почти пуст — ни деревьев, ни кустов, но окружавший его лес был таким высоким и густым, что почти не пропускал света от луны и звезд. Патрик подошел к стене и, присев, пробрался к двум передним окнам.
Он услышал, что внутри во всю мощь работал телевизор. Чей-то голос раздался на его фоне, и Патрик, медленно подняв голову, заглянул в окно. Хотя темно-зеленые шторы были плотно задернуты, внизу оставалась небольшая щель. Комната, которую он увидел, была небольшой и квадратной, заставленной разной мебелью.
На кушетке сидели два человека: женщина, которую Патрик видел раньше, уставилась в экран телевизора, а Лафарг разговаривал по телефону. Патрик постарался разобрать, о чем он говорит, но телевизор работал так громко, что он ничего не услышал. Вдруг Лафарг вскочил и, продолжая разговаривать по телефону, стал перемешивать угли в камине. Огонь ожил, и Патрик, взглянув вверх, увидел еще один гейзер искр, вырвавшийся из трубы.
Но «теперь Лафарг оказался ближе к окну, и Патрик мог слышать обрывки разговора: „…Это скоро закончится, волны и так уже стали меньше… да, конечно, я знаю… Это последняя возможность, прежде чем он приплывет назад и опять станет приманкой для туристов… Почему бы нам не заработать немного деньжат?“ Патрик услышал, как он сказал еще два слова: „поймать белого“. А потом Лафарг опять отошел к кушетке и, сев рядом с женщиной, продолжил говорить по телефону.
И тут вдруг Патрик услышал, как скрипнула автомобильная дверца. Он резко обернулся и даже глазам своим не поверил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99