— А я все думал, приедешь ты или нет. Ведь ты так… занята. Не то что я.
У Сары пересохло во рту. Она перевела глаза на окно с поднятой ею шторой и с тревогой заметила, что опять собрались тучи и на оконном стекле появились первые капли дождя. Она вдруг осознала всю опасность своего положения и невольно отступила на шаг. — Добро пожаловать. — Словно почувствовав ее страх, Адам Трегоуэр шагнул вперед и уверенно пошел к ней. — Почему бы нам не пройти в библиотеку? Там можно чего-нибудь выпить перед едой, и, вообще, удобнее разговаривать в уютной обстановке.
— Да, но… — Сара с тоской взглянула на окно. Ей нельзя здесь оставаться, в ужасе думала она, но как уйти, не дав ему догадаться, что Диана в очередной раз его одурачила? Может, он и не надеется, что она останется. Ну конечно же, он понимает, что Диана никогда не согласится остаться с ним наедине в доме. Может, он просто пригласил ее на обед, поговорить о… О чем? О прошлом? Вряд ли. О ее работе? Тоже маловероятно. О разводе? Она вздохнула с некоторым облегчением. Да, наверное, дело в этом. Адам хочет получить развод. Может, он встретил женщину и хочет на ней жениться. На какой-нибудь португалке. На такой послушной португальской донне, которая спит и видит, как любить мужа и воспитывать его детей.
— Диана.
Он подошел совсем близко, и в свете из незашторенного окна Сара увидела его глаза, спрятанные за темными стеклами очков. Это были глубоко посаженные глаза с тяжелыми веками, такие пронзительные, что, хотя она и знала, что он не может ее видеть, она не могла отделаться от ощущения, что он видит ее насквозь. По его загорелому лицу было ясно, что он живет в южных краях; на нем была темно-голубая рубашка, расстегнутая на крепкой мускулистой шее. У горла на золотой цепочке висела монета, вроде тех, что носят вместо удостоверения личности; а на руке два кольца — обычный золотой перстень с печаткой и плоский медный амулет. Хотя он и был похож на того Адама Трегоуэра, которого она представляла по фотографиям, в жизни он производил какое-то странное, волнующее впечатление, и теперь она поняла, почему Диана так хотела стать его женой. Она удивлялась честолюбию Дианы, побудившему ее уйти от Адама к Лансу Уилмеру, который, хотя и был хорош собой, значительно уступал Адаму в мужском обаянии.
— Пойдем.
Он протянул ей руку, и Саре ничего не оставалось, как идти через холл к двери в библиотеку. Он постоял какое-то мгновение, потом она услышала за спиной его шаги.
Библиотека была очень просторная; чувствовалось, что ею давно не пользовались — здесь было сыро и пахло заброшенностью. Но в камине уютно потрескивал огонь, и через какое-то время Сара различила приятный запах гаванского табака. Две стены и еще половина третьей, где было зашторенное окно, были полностью заставлены книжными полками. Четвертую стену занимал огромный камин и пара застекленных шкафов из темного дерева с коллекцией шахматных фигур из нефрита, слоновой кости, черного дерева и алебастра. Еще в библиотеке был письменный стол, на котором стоял поднос с напитками, рядом с ним кожаный стул, а у камина, напротив друг друга, два кресла, обитых зеленым бархатом, довольно потертые. На полу лежал ковер с вылинявшим от времени узором.
Сара неуверенно остановилась посередине комнаты и услышала, что Адам закрыл дверь; потом он подошел к ней и указал на кресла у камина.
— Присаживайся, — пригласил он, и его рука уверенным жестом нашла на столе поднос с напитками.
Сара села, отчасти потому, что чувствовала какую-то слабость в ногах, отчасти потому, что так он был от нее дальше. Забавно, конечно, выступать в роли жены Цезаря, но она не знала, чего он от нее хочет, что он может сделать, чтобы заставить ее остаться.
У Сары опять возникло искушение признаться, кто она, но, когда она посмотрела, как он возится с бутылками, передумала. Он явно хорошо различал их по форме и размеру. Наконец он повернулся к ней и спросил:
— Ну, что ты будешь пить? Виски, джин? Или твой любимый? — И он вдруг горько усмехнулся. — Или у тебя переменился вкус?
Сара засомневалась. Насколько она знала, любимый напиток Дианы — сок горького лимона, иногда с вермутом, если позволяют калории.
— Пожалуй, мой любимый, — неуверенно согласилась она и, когда он подал ей фужер, содержимое которого внешне напоминало кока-колу и сильно пахло ромом, судорожно сглотнула. Наверное, здесь еще и бакарди, догадалась она и, когда попробовала, поняла, что права.
— Да. — Адам налил себе виски, держа горлышко бутылки на крае стакана и прислушиваясь к звуку, чтобы не налить больше, чем нужно. — Сколько зим, сколько лет.
Сара кивнула, вспомнила, что он не видит, и тихо сказала:
— Да.
— Знаешь, ты не такая агрессивная, как я думал, — продолжал он удивленно, опершись на край стола. — Я знал, что ты приедешь, но не думал, что так сразу.
Сара отпила еще глоток, чтобы придать себе храбрости. Итак, она права: Адам просил Диану приехать. Но зачем? Сказал ли он ей об этом?
— Ну как тебе тут теперь, нравится? — спросил он, и, так как это была менее опасная тема, Сара нашлась что ответить.
— Здесь сыро, — сказала она робко. — Наверное, потому, что дом так долго стоял пустой.
— Долго, — согласился он, опустив уголки губ. — Слишком долго. А ты как думаешь, Диана?
Она не понимала, что он хочет сказать. Зачем он просил Диану приехать? Он ведь знает, что она актриса, — он намекал на это в холле. Неужели он считает, что смог уговорить ее приехать?
Сара сжала губы и пристально вгляделась в его спрятанные за темными стеклами глаза. О чем он думает? Неужели он так наивен, что полагает, будто сумел вызвать к себе жену, которая бросила его без малейших угрызений совести семь лет назад?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47