– Веди-ка лучше ее ты, Янис, – сказал Георгос, насмешливо скривив губы. – Ты, похоже, нашел нужный подход. А ты, мама, помоги Эмилии с закусками, пока мы разделаемся с бумагами. Рита! Вы пойдете с нами, будете свидетельницей... – И зашагал к двери, не удостоив их взглядом.– Есть, командир! – Рита отсалютовала удаляющейся спине Георгоса.Иви не удержалась от смешка.– Учитесь у Риты, – прошептал Янис, ведя ее вслед за секретаршей. – Георгос вас не достанет, если вы этого ему не позволите, Иви.Она подняла на него изумленный взгляд.– Но вы же лучше всех знаете, что это не настоящий брак. Мы с Георгосом разведемся сразу после рождения ребенка.– Это вы сейчас так думаете, не сомневаюсь, но Георгос достаточно привлекательный мужчина. Что, если вы его полюбите? Если он решит, что супруга с вашей внешностью – именно то, что доктор прописал?Она в недоумении остановилась перед кабинетом и уставилась на Яниса, даже не услышав его последнего замечания, так ее поразило его нелепое предположение, что она может полюбить младшего брата своего Леонидаса.– Я никогда не полюблю Георгоса, никогда!Янис вдруг нахмурился, устремив взгляд через ее плечо, и, обернувшись, она увидела Георгоса. У него было каменное лицо.– Как ты думаешь, долго можно тянуть с таким простым делом? – рявкнул он.– Само собой, – спокойно согласился Янис и жестом пригласил Иви пройти в комнату.Она заколебалась, раздираемая чувством неловкости и вины. Но почему ей неловко оттого, что ее услышал Георгос? Ведь они уже об этом говорили, и, хотя она допускает, что в каком-то отдаленном будущем снова полюбит, мужчина тот никогда не будет похож на Георгоса. Ее внимание сможет привлечь человек, который даст ей почувствовать, что она хороша, что она особенная, а не тупица и мямля.– Иви, – пробормотал Янис, подталкивая ее в кабинет.Пока она шла по узорчатому богатому ковру к огромному дубовому столу, ее догнали воспоминания, напомнив, как впервые предстала она перед этим столом.Это случилось на следующий день после похорон Леонидаса, в сырое ветреное августовское утро. Она лежала в постели, не имея сил встать. Лежала и слушала, как хлещет в окно дождь, когда в комнату постучала Эмилия и сказала, что Георгос хочет видеть ее у себя в кабинете, когда она встанет.Смущение и чувство вины заставили ее мигом вскочить с кровати – не дай Бог, брат Леонидаса подумает, что она собирается быть иждивенкой в этом доме. Поспешно приняв душ, она натянула джинсы и персиковый свитер, несколько раз торопливо махнула щеткой по своим длинным волосам, заплела их в толстую косу и буквально слетела вниз по ступенькам – через десять минут после появления Эмилии в ее спальне.Робко-робко постучала она в дверь кабинета и в ответ услышала далеко не робкое «войдите» . Предварительно вздохнув, чтобы успокоиться, она вошла в комнату и осторожно закрыла за собой дверь. Преодолевая гигантский ковер, она беспокойно оглядывалась по сторонам: комната подавляла так же, как и ее хозяин. Обшитые деревом стены, множество книжных шкафов с увесистыми томами, темные портьеры на окнах, почти не пропускающие дневного света. Очень неприветливая комната.Георгос поднял взгляд от бумаг и откинулся в кресле. Лицо его, выйдя из круга света, падавшего от настольной лампы, и оказавшись в тени, стало более злым, чем обычно.– Возьмите стул, Иви, – велел он. – Нам надо кое-что обсудить.– Об... судить?Он вздохнул.– Может, будет лучше, если вы сядете и выслушаете меня?Иви полностью с ним согласилась, презирая свое беспрестанное заикание. Она не могла понять, почему он так на нее действует. Никогда в жизни она не защищалась. Правда, никогда и не сталкивалась с кем-нибудь, похожим на Георгоса.Она устроилась на краешке большого кожаного кресла, радуясь, что можно помолчать.– Извините, что потревожил вас в вашем горе. – В резком голосе не было и нотки вины, он даже не смотрел на нее, уткнувшись в какие-то бумаги на столе. – Но есть некоторые вопросы юридического характера, о которых я обязан вас уведомить. По завещанию Леонидаса, сделанному, к сожалению, несколько лет назад, все остается его жене, которая даже не потрудилась прийти на его похороны. – Он поднял глаза и посмотрел на Иви долгим жестким взглядом. – Хотя, возможно, она предпочла не показываться. – Он еле слышно вздохнул. – Как бы там ни было, Леонидас оставил ей все свое имущество, в том числе дом, где они жили и где теперь живет она, а также все, что имеется в этом доме, а также третью часть своего пая в нашем деле. Общая стоимость наследуемого около пятнадцати миллионов долларов.Иви только ахнула. Так Леонидас был миллионером? Все то время, что она была с ним знакома, он не покупал никакой одежды, сам выращивал овощи, пилил на дрова сухие деревья. Тратил деньги он только на покупку всего необходимого для живописи. Она придумала даже такую игру – что он станет делать с деньгами, когда его признают как художника. Теперь она поняла, почему он не принимал ее игру и говорил, что деньги не приносят счастья. И пусть она никогда не верит, что они могут его дать.– Мой поверенный проинформировал меня, – продолжал Георгос, – что вы можете опротестовать завещание на том основании, что не менее шести месяцев до его смерти проживали совместно с ним в качестве гражданской жены и ожидаете от него ребенка.Иви открыла было рот, чтобы возразить против первой формулировки, но передумала. Они ведь действительно жили вместе. Другое дело, что не переступали порога в своих отношениях до той самой последней ночи. И все же... как-то нехорошо опротестовывать его завещание. У него было достаточно времени и возможностей изменить завещание, если б он этого хотел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44