– Что-то не припомню, чтобы ты на это жаловалась, жена. Правда, за последнее время мне редко выпадал случай продемонстрировать свои таланты.– Потому-то мы и едем отсюда на две недели. Только подумай, Георгос. Лунный свет, белые пески... купание в полночь... домик на двоих под шелестящими пальмами. Мне не терпится.Он застонал.– Продолжишь эти описания, и я тоже не вытерплю.Они переглянулись.– Я так вас люблю, господин Павлиди, – тихо сказала Иви.– А я вас, госпожа Павлиди.– Для полного счастья нам не хватает только одного.– Да?– Маленького братика или сестрички для Леонидаса.– Ты хочешь еще ребенка?– Да. Ты предложил мне побыть немного на таблетках, и я даже взяла их у доктора, чтобы принимать с прошлой недели, но... не стала.– И где же они? – спросил он, нахмурясь.– Я... э-э... оставила их дома.– Она их оставила дома, – сухо повторил он.– Ты ведь не против? – Иви заволновалась.– Против? Я очень огорчен!– Правда? Ну тогда я... я...– Я-то разнежился, – резко прервал ее он, – думая, что вот приедем мы в аэропорт и ты сможешь открыть чемодан и выбросить эти идиотские таблетки к чертовой бабушке. Как бы наш багаж полегчал!– Георгос Павлиди, вы просто издеваетесь надо мной.– Да разве бы я посмел? – он ухмыльнулся.И уже не в первый раз, подумала она. Когда они только познакомились, он ни за что не позволил бы себе так легкомысленно шутить. Но теперь это был совсем другой человек, другой во всех отношениях. Любовь переменила его. Она так счастлива, очень-очень счастлива.– Я тебе вот что скажу. – В его голубых глазах мелькнула лукавая усмешка. – Как ты смотришь, если мы приедем в аэропорт, поставим машину на стоянку, я открою твой чемодан и ты вынешь оттуда все свое нижнее белье и оставишь его там?– Георгос Павлиди, я не сделаю ничего подобного. Постыдились бы!– Нет уж, дудки. Впервые за долгие месяцы я получу тебя в свое полное распоряжение и не намерен терять ни минуты. Белье остается здесь! Можешь начать с этих сексуальных дырчатых штучек, которые, я видел, ты надевала сегодня утром. Снимай!– Да не стану я! – взмолилась она. – Я же буду все время как полупомешанная. Не смогу на тебя взглянуть в аэропорту или в самолете без того, чтобы не подумать: ты не знаешь, что под платьем я голая.– В том-то и суть.– Ой.Увидев, что она покраснела, Георгос рассмеялся, но ласково, поддразнивающе. Он протянул руку и нежно погладил ее по щеке.– Я так тебя люблю, госпожа Павлиди. Если тебя это действительно смущает, забудь об этом.– Я... я подумаю.– Будь так добра, дорогая!Она бросила на него острый взгляд, зная, что он, хитрюга такой, рассчитывает на это и в конце концов получает то, что хочет. А она в итоге делает то, что хочет он! Но при этом начинает хотеть то же, что и он.У нее вырвался тихий смешок – своеобразное признание в своей слабости и в сильной любви к этому мужчине.– Могу я разделить с тобой веселье? – спросил он, улыбаясь.– Несомненно, бесстыдник ты эдакий. Ты так и сделаешь. При первой же возможности.И она улыбнулась в ответ. Впереди их ждал необитаемый, но со всеми удобствами, остров. Остров их любви.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44