А сейчас он готов дать ей то, чего не смог бы никто другой, – свою фамилию. Ей и ее ребенку. Фамилию ее любимого Леонидаса.Ей следовало бы ответить на это благодарностью, а не страхом. В конце концов, он же ничего от нее не ждет. Брак формальный и впоследствии будет расторгнут.– Тогда улыбнись, – скомандовал он.Кривая улыбка показала, что актриса из нее неважная. Георгос вздохнул, улыбка Иви тут же угасла, она снова почувствовала себя несчастной. Слезы предательски блестели у нее в глазах.– Пошли. Нас ждут люди. – Чужие пальца на ее руке были такими же твердыми, как и голос.– Люди? Но я думала... мне казалось... – Она насторожилась.– О Господи, да ты меня не так поняла. Люди – это не значит толпа. Всего лишь мать, Янис, Рита, Эмилия и тот, кто будет совершать церемонию. О’кей? – с преувеличенным терпением спросил он.Ее глаза ответили, что до этого далеко, но она согласно кивнула.– Так идем?– Идем, – покорно согласилась она, сумев выговорить это без запинки, что, к ее удивлению, вызвало у него такую же досаду, как ее обычный лепет.Тут до нее дошло, что брат Леонидаса воспринимает как тяжкое наказание все, связанное с ней, все, что ее касалось. Он старается скрыть, что разочаровался в ней, его тяготит то незавидное положение, в котором он оказался из-за обещания, данного брату. Оказывается, за усвоенной им холодной отстраненной манерой скрывается обычное раздражение.Это открытие так огорчило ее, что Иви почувствовала необходимость сказать что-нибудь, пока он ведет ее вниз по широкой лестнице.– Георгос, – начала она, изо всех сил стараясь не споткнуться на его имени.Он остановился и посмотрел на нее, чего она совсем не хотела. Взгляд холодных голубых глаз пугал ее так же, как все остальное в нем.– Что?Ичи облизнула пересохшие губы и отважно начала:– Я просто хотела, чтобы ты знал, я ценю то, что ты делаешь сегодня. И... и еще заверяю, что избавлю тебя от своей особы как можно скорее.Ну вот! Ей удалось все сказать и споткнуться всего один раз. У нее даже хватило сил на улыбку при последних словах.Только все ее усилия напрасны. Ледяной взгляд стал даже холоднее, если только это возможно. Какая досада! Ничего его не радует, наверное, «как можно скорее» еще недостаточно скоро.– Я думаю, Иви, когда Леонидас взял с меня обещание жениться на тебе, он имел в виду нечто более длительное. Он хотел, чтобы ребенок не просто носил его имя, а рос и воспитывался как настоящий Павлиди. Конечно, ты вольна искать себе другого человека, с которым могла бы разделить свою судьбу, потому-то вначале я и предложил развестись после рождения ребенка. Но я не прошу освободить от этих брачных уз меня.– Но не могу же я оставаться за тобой замужем, – возразила она. – Не... насовсем же!– Я этого и не предлагаю, а только уточняю, что с моей стороны нет никакой спешки в получении очередного развода. – Он безразлично пожал плечами. – Ты прожила здесь несколько недель и самым превосходным образом вписалась в уклад этого дома. Мать и Эмилия к тебе привязались. Поскольку у меня нет ни малейшего намерения когда-нибудь снова жениться, то пребывай в благословенном укрытии нашего брака столько, сколько захочешь.Его губы растянула скептическая усмешка.– Если тебя волнует моя сексуальная жизнь, можешь не беспокоиться. Здесь проблем нет. Я всегда могу, найти женщину. Разумеется, обещаю при этом соблюдать благопристойность и надеюсь на такое же отношение и с твоей стороны, – заключил он более резким тоном.Глаза у нее округлились от изумления Правильно ли она его поняла? Он действительно думает, что на четвертом месяце беременности она отправится искать... искать?..Ее щеки густо залило краской.– Можешь не волноваться на этот счет, – вскинулась Иви, от гнева ее речь полилась без запинки. – Я любила и всегда буду любить Леонидаса, до самого своего смертного часа. Для меня не существует других мужчин. И никогда не будет существовать!Нужно было видеть, как он ухмыльнулся!– Конечно, очень благородное и романтическое чувство, но не слишком реальное. Тебе ведь всего девятнадцать, Иви. Молодая женщина, не достигшая расцвета. Когда-нибудь у тебя появится другой мужчина.– Но не в ближайшие пять месяцев! – с жаром воскликнула она. – Не знаю, как тебе это пришло в голову. Я ношу ребенка твоего брата!Их взгляды столкнулись, и на какую-то долю секунды, Иви могла в этом поклясться, она уловила в голубой ледяной глуби нечто темное и опасное.– Что-нибудь случилось, Георгос? – послышался снизу дрожащий голос.Они оба посмотрели вниз. У лестницы стояла Алис Павлиди, хрупкая фигурка в сером шифоновом платье, делавшем еще заметнее серый цвет лица и серебро волос. Она обеспокоенно смотрела на них выцветшими голубыми глазами.– Нет, мама, ничего, – мягко успокоил ее Георгос. – Извини, что заставили тебя ждать.– Вы как будто спорили, – жалобно сказала она, когда они ступили на персидский ковер, покрывавший черно-белый мрамор холла.– Иви вдруг подумала, что я захочу развестись сразу после рождения ребенка, – пояснил Георгос. – Я заверил ее, что это не так.Алис перевела на Иви встревоженный взгляд.– Дорогое дитя, пусть вас не волнуют подобные вещи. Даже если вы надумаете развестись с Георгосом, все равно вы останетесь здесь, с нами, и мы будем заботиться о вас и ребенке, как того желал бедный Леонидас. Мы уже вас любим, правда, Георгос? Вы стали мне дочерью, которой у меня никогда не было, и сестрой сыну, которой никогда не было у него. Скажи ей, что она должна остаться.Неподдельное тепло Алис тронуло Иви, но быстрый взгляд в сторону Георгоса подтвердил, что чувств своей матери он не разделяет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44