– Если по правде, то ты просто великолепен, – запинаясь, продолжала она, отважившись, однако, поднять глаза.Джонни сделал шаг в ее сторону, Лейсй снова опустила глаза, давая ему понять, что он не вправе сделать то, что хочет, то, что она позволяла Сэму, – прижать ее крепко к груди, и зарыться лицом в благоуханный шелк ее волос, и упиваться нежным теплом ее тела, тающего в его объятиях.– Боюсь, ты преувеличиваешь, – сердито откликнулся он, бросил щетку и оценивающим взглядом посмотрел на свое отражение в зеркале. – А ведь было время, ты меня считала героем. Ты можешь в это поверить? – Губы его сжались. – Настоящим героем.– Я уже давно перестала верить в героев. Потому что я не оправдал твоих надежд. Она молчала.Он тоже.– Джонни, ты правда здорово выглядишь. Зеркала отражают только поверхность.– А что ты такое видишь под поверхностью? Лейси осмотрела его снизу доверху, остановив взгляд на его груди, не отдавая себе отчета, что от такого взгляда у него все внутри перевернулось. Она пыталась придать голосу легкость и беспечность, но это на него подействовало возбуждающе.– Я вижу человека, который встал на ноги, может прекрасно обходиться без костылей, проделал огромную работу, чтоб заново научиться многому, что умел делать раньше, который ужасно мил с маленькой девочкой, доброго, храброго, решительного.– Если я так хорош, отчего же ты спишь и видишь, как сбежать от меня и жить своей жизнью?Лейси прикрыла глаза и стала пятиться к двери.– Ради Бога, Джонни, не надо.Стоп, Джонни, остановись, пока не поздно.Попробуй остановись, когда он хочет ее больше всего на свете.– Ах, конечно, нельзя нарушать твои растреклятые правила. – Джонни, я оставила машину Дж. К. в неположенном месте.– Да в гробу я видал Дж. К. с его машиной.– Если не хочешь поехать со мной покататься…Она пятилась к двери, но он оказался проворнее.– Хочу – но попозже. Сейчас я хочу кое-что другое.– Джонни, не…– Целый месяц я жду, когда ты скажешь «да», – взорвался он, схватив ее за шелковые плечи и прижимая к себе. Одна часть в нем предупреждала его, чтоб он не переступал черту, но другая, каждый раз все сильнее уязвляемая ее чрезмерной неуступчивостью, явно вышла из-под контроля и больше не Хотела сдерживаться.Сначала все тело ее напряглось и она оцепенела, но, когда он крепче прижал ее к себе, что-то в ней изменилось. Она уже не могла больше бороться. Он был слишком силен, слишком решительно настроен и памятью тела помнил, как трогать ее и играть на ее слабостях. Руки его скользили по ее рукам – вверх-вниз, пока она не затряслась как в ознобе. А они все бродили по ее рукам, по бокам, по спине и все крепче прижимали ее.Она подняла на него свои огромные глазищи. Они были полны затаенной страсти и неприкрытого страха.– Джонни, ты обещал…– Я был последний идиот, что слушал тебя. А сейчас так здорово! Кажется, и тебе не так уж плохо.– Мы уже уничтожили друг друга однажды. – Она отчаянно уперлась кулаками в его широкую грудь, забыв о его еще не заживших ребрах.Невероятная боль пронзила его. Он чуть не потерял сознание, но боль усиливалась, и он еле сдержался, чтоб не закричать.В его темном лице не было ни кровинки, и он стоял словно статуя. Комната плыла перед глазами. Но больнее всего был страх, что она увидит его слабость и беспомощность.– Отпусти, и я уйду, – взмолилась Лейси, все с тем же ужасом в глазах.Джонни сжал побелевшие губы, но не ослабил объятия.– Если я терплю, тебе-то чего?– Ничего. – И она крепче уперлась тонкой рукой в больное место.Он судорожно набрал воздух в легкие и продолжал стоять, не шевелясь. Несмотря на пылающую боль, от ее прикосновения он почувствовал дрожь. Он не отрывал глаз от нее. Она видела, что он в полуобморочном состоянии, и лицо ее исказилось гримасой боли, словно она сама вот-вот потеряет сознание. Держа ее в своих объятиях, Джонни кое-как дотянулся до стены, чтоб найти опору.В тот самый момент, когда силы совсем покинули его, ее рука ослабела. Джонни откинул голову и набрал полную грудь воздуха.Постепенно из плывущего перед его глазами тумана вновь проступили ее нежные черты. Первое, что ему бросилось в глаза, – это слезы на кончиках опущенных ресниц.Не произнося ни слова, он взял ее за плечи и прижал ближе к себе.– Какой же ты настырный, – сокрушенно прошептала она. – Ты б меня не оставил, как бы тебе ни было больно.– Это говорит о том, как я к тебе отношусь. Да и ты б не отступила, не испытывай ко мне того же.– Сколько можно говорить, что мы уже раз уничтожили друг друга!– Надеюсь, на сей раз все будет лучше. – Он отвел пальцами пряди волос на висках, чтобы поцеловать ее в лоб. Как только губы его прикоснулись к ней, по всему ее телу прошел озноб.– Ты же обещал…Он поцеловал ее в нос, затем коснулся губами влажных ресниц.– И держал это дурацкое обещание, Тростиночка. До сегодняшнего дня. – Голос его стал хриплым. – Тебе не кажется, что ты воспользовалась моей слабостью, заключая эту нечестную сделку? А? – Кончиками больших пальцев он поглаживал ее скулы. Костяшки пальцев касались ее губ. – У меня тогда с головой было не в порядке.– Ты все эти годы ненавидел меня.– Я был тупым идиотом, – живо откликнулся Джонни, целуя ее с такой силой, что губы ее поневоле приоткрылись, и она чуть не задохнулась.– Я тоже тебя ненавидела.– Главное то, что сейчас. Ты прекрасна, божественна.– Я завтра уезжаю.Он ласкал нежную, шелковистую кожу на ее шее, покрывал поцелуями лицо.– Тем более лучше не откладывать на завтра.– Джонни, слишком поздно.– Ты уверена?Он продолжал целовать ее, и она задышала чаще, закрыла глаза и больше не сопротивлялась. Потом стала отвечать на его поцелуи со страстью, не уступающей его, и руки ее бегали по его крепкому телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54