Тебе нужно расслабиться. Забудь хотя бы ненадолго, что ты миллиардер, просто наслаждайся жизнью!
Гарретт тяжело вздохнул.
– Ты не представляешь, что это такое – быть Гарреттом Миллером…
– Не представляю, – согласно кивнула Эйли. – Уверена только, что это ужасно скучно.
– Скучно?! – разозлился он и вскочил с дивана. – Дай-ка я расскажу тебе, каково это – быть Гарреттом Миллером. Деньги привлекают людей, в том числе всяких психов. И, в отличие от твоего дружелюбного полицейского сегодня утром, обычно все узнают меня и знают, кто я. Именно по этой причине я уже несколько лет не могу позволить себе летать обычными рейсами и вынужден иметь частный самолет. Я не могу сходить в кино или ресторан, как все нормальные люди, потому что окружающие тут же начинают на меня таращиться. Если я все-таки должен выйти на улицу, то всегда должен иметь рядом телохранителя, на случай если какому-нибудь идиоту придет в голову меня похитить, чтобы получить выкуп. Л что касается веселья, – продолжил он, – о нем я могу забыть. Если, конечно, мне не пришлют его в коробке на дом. Веселье на людях закончилось для меня тогда, когда я заработал свой первый миллион.
К тому времени, как Гарретт завершил свою тираду, он стоял к Эйли так близко, что она могла чувствовать его дыхание.
– Я… Я не думала… – промямлила она.
– Никто не думает. Все завидуют моему успеху, и никому не приходит в голову, как дорого я плачу за этот успех. И как дорого бы платили они, если бы имели то же самое. – И Гарретт отвернулся, спрятав ухмылку. – Впрочем, ты сама скоро все почувствуешь.
Эйли напряглась.
– Что ты имеешь в виду?
– Наш славный дружок полицейский, его фамилия Вильгельм – я запомнил, дал слово, что никому не расскажет. Так вот, я почти уверен, что он уже кому-нибудь рассказал. А это значит, что мы можем ждать репортеров уже завтра утром.
Глаза Эйли округлились.
– Здесь?!
– Здесь и в любом другом месте, где мы решим появиться. Журналисты ужасно надоедливые особы, и от них практически невозможно избавиться.
* * *
Эйли продолжала расхаживать по комнате, время от времени приоткрывая жалюзи и выглядывая на улицу. Пока все в порядке. За окном не видно ни машин, ни людей. Надеясь на то, что офицер Вильгельм сдержит слово или что Гарретт слегка все преувеличил, Эйли перестала выглядывать в окно и пошла на кухню налить себе что-нибудь выпить.
– Я выпью бокал вина. Ты не хочешь? – сказала она Гарретту, проходя через гостиную.
– Да, спасибо, было бы очень неплохо… – кивнул он, не сводя глаз с телевизора.
Эйли вернулась из кухни, вручила Гарретту бокал вина и кинула взгляд на экран.
– Что смотришь?
– Теннис.
– Ясно, ну и кто ведет?
– Пока итальянец.
Началась реклама, и Гарретт тут же стал щелкать кнопками, переключая каналы.
– Зачем ты переключил? Что ты имеешь против рекламы?
– Ничего, кроме того, что считаю ее пустой тратой времени.
– Ты тоже рекламируешь свою компанию, – напомнила Эйли.
– Иногда.
– Тогда это нечестно.
– Что нечестно? То, что я отказываюсь смотреть нудную рекламу? Кстати, ты давно не выглядывала на улицу.
– Там никого нет, – ответила Эйли, делая глоток вина.
– Завтра утром у дома обязательно кто-нибудь появится.
– Да ладно тебе, никто сюда не придет.
– Хочешь поспорить?
– Да, хочу.
– Ставлю пять сотен, что они непременно появятся.
– Пять сотен?! Откуда у меня столько?
– Хорошо, не хочешь ставить деньги, поставь на кон какую-нибудь из своих фотографий.
Эйли подумала немного и протянула руку.
– Хорошо, согласна.
– Кстати, я предпочитаю пейзажи, а не портреты.
– То есть ты хочешь сказать, что уверен в своей победе? – Эйли приподняла бровь.
– Более чем, – ответил Гарретт, вставая с дивана.
– Ты куда? – окликнула его Эйли.
– Спать.
– Подожди, кажется, ты идешь не туда. Это моя комната.
– Да, я знаю. Разве ты не помнишь? Я ведь выбрал спальное место в твоей комнате.
– Ты не будешь спать в моей комнате!
– Буду! – сказал Гарретт, заходя в ее спальню. Эйли метнулась вслед за ним, надеясь, что не оставила там ничего неприличного – нижнее белье, например.
– Гарретт, ну правда! Ты можешь спать в любой комнате, но только не в моей.
Гарретт уселся на край ее кровати, попробовал пружины.
– Нет, мне крайне нравится именно эта кровать, – сказал он, вставая и снимая свитер.
Эйли смотрела на Гарретта, не в силах оторвать взгляд от его потрясающей фигуры. Кто бы мог подумать! Как же она раньше не замечала? Он был совсем близко к ней в тот вечер, когда они целовались, но оба были одеты. Да, в одежде он выглядел несколько по-другому. Какой же он сильный, загорелый…
– Ты выиграл, хорошо, – с трудом сумела выдавить из себя Эйли. – Дай я только заберу свои вещи.
Она зашла в ванную, собрала в охапку свою ночную сорочку, зубную щетку и полотенце и вышла обратно, надеясь только, что за это время он не успел раздеться совсем. Стараясь не смотреть в его сторону, она направилась к двери.
– Эйли?
Она остановилась, но не решилась повернуться.
– Что?
– Я подумал, раз тебе так понравилось целоваться со мной, может, и спать со мной тебе тоже понравится?
Сдержав себя и не сказав ни слова, Эйли выключила свет и выскочила из комнаты.
Ей показалось, что он засмеялся, как только она вышла. Впрочем, она не была в этом уверена.
Спать со мной она пока не собирается, подумал Гарретт, ложась в кровать Эйли. Улыбка тронула его губы.
Судя по тому, как быстро она выскочила из комнаты, ему прекрасно удалось отыграться за ее сегодняшние насмешки по поводу полиции.
Интересно, где она будет сегодня спать? В доме полно кроватей, включая и ту, на которой он уже спал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32