Скажи ей кто еще утром, что Оливер будет катать ее на лодке по озеру, она только посмеялась бы. Но вот она сидит в лодке, а Оливер с удовольствием работает веслами...
Он пожал плечами, на миг перестав грести.
– Даже я не способен утопить человека, – усмехнулся он в ответ. – Даже тебя.
И он отвернулся, чтобы присмотреть место. Дани смотрела, как он ловко причалил к пологому берегу. Теперь она сообразила, что это хорошо знакомое ему место: на берегу она заметила врытый в землю столбик.
– Вы не впервые здесь, – заметила она.
– Нет, конечно, – улыбнулся он. – Тысячу раз сюда приплывал. Правда, это было давно. В детстве. Это было мое заветное местечко. Мое убежище. Когда мне нужно было побыть одному или о чем-то подумать, я всегда прятался здесь.
Она пристально посмотрела на него. Какое чудесное место для мальчишки. Здесь он мог быть самим собой. В уединении, укрытый за высокими деревьями, он мог быть кем угодно – пиратом, отшельником, капитаном корабля, потерпевшего кораблекрушение...
Одного Дани не понимала: почему он привез сюда ее?
Дани оперлась на его руку, чтобы выбраться из лодки. Наверное, ему удалось прочесть ее мысли, потому что по его лицу пробежала тень и он сказал, скривив губы:
– Раз не удалось тебя утопить, придется искать другой выход. А на этом острове удобно спрятать тело!
– Неплохой план, – язвительно отозвалась Дани. – Но твоя мать хватится меня, если я не вернусь к обеду.
– Да, наверное, – согласился он. – Пойдем, нам туда.
И он направился в заросли прибрежного кустарника.
Он не преувеличивал, когда сказал, что не был здесь сто лет! Чем дальше они шли, тем гуще становились заросли. Кое-где они теряли тропинку, и приходилось буквально проламываться сквозь кусты. Но Оливер, видимо, хорошо помнил направление, потому что через несколько шагов тропинка опять находилась.
– Я опять чувствую себя путешественником в дебрях Амазонки, – заметил Оливер, когда упругая ветка вырвалась из рук и хлестнула его по лицу.
– Ага! Или Тарзаном! – засмеялась Дани, наклоняясь, чтобы пройти под веткой, которую он отодвинул для нее.
Он обернулся с улыбкой.
– Вот как! Значит, ты все же находишь время для развлечений! – заметил он. – Не все время в архивах сидишь.
– Конечно, нахожу, – язвительно отозвалась Дани. – Мой любимый фильм – «Принцесса», тот самый, за который Конни Ковердейл получила Оскар.
Дани нанесла удар намеренно. Этот фильм – тот самый, на съемках которого Конни встретила свою любовь.
Он выпустил из рук ветку, и она больно хлестнула Дани по лицу. Она вскрикнула, из глаз ее брызнули слезы.
Оливер мгновенно раскаялся. Он шагнул к ней и осторожно коснулся ее щеки, где вздувалась красная царапина.
– Я просто идиот, прости, пожалуйста.
– Да бросьте, – поморщилась Дани. – Ничего страшного. Уверяю вас, мне случалась получать ранения посерьезнее.
Он недоверчиво улыбнулся.
– Я в детстве была ужасным сорванцом, – засмеялась она. – Без конца карабкалась на деревья. Ну и падала бессчетное число раз, конечно.
– Правда? – В его глазах промелькнул незнакомый огонек. – В таком случае...
Он вновь придержал для нее ветку, и они выбрались на полянку.
В центре стоял огромный дуб. Несомненно, ему была не одна сотня лет. На высоте метров двух с половиной виднелась развилка, а там... Там был дом. Самый настоящий, крепкий и солидный дом. К нему вела деревянная лестница.
– В детстве я искренне считал, что сам его построил, – с улыбкой сказал Оливер. – Теперь-то ясно, что тогдашнему садовнику пришлось над этим строением здорово потрудиться.
Он шагнул к лестнице и поставил ногу на ступеньку. Качнул ее и с усмешкой повернулся к Дани.
– Вполне надежная, тебе ничего не грозит, – сообщил он. – Но я поднимусь первый и проверю.
Дани покачала головой.
– Я не полезу, даже и не проверяй.
– Почему же? Одежда на тебе подходящая.
Он указал на ее джинсы.
Она решительно мотнула головой.
– Нет. Нет – и все.
Оливер был от нее в нескольких сантиметрах, она чувствовала тепло, исходящее от его тела.
– Боишься, – усмехнулся Оливер.
Она пристально взглянула на него и почувствовала, что растворяется в светлой глубине его глаз.
Боялась ли она? И чего боялась? Какой страх вызвал эту дрожь в коленях, это сердцебиение, этот шум в ушах?
5
– Дани, дорогая! Красное тебе к лицу! – Конни с улыбкой устремилась к ней, едва Дани вошла в гостиную.
На девушке было облегающее красное платье длиной чуть выше колена.
Оливер, который разливал напитки у стойки красного дерева, вполголоса произнес:
– Действительно, прелестно. Правда, я почему-то представлял тебя в желтом.
Все это время Дани избегала встречаться с ним взглядом. Но теперь она в ярости повернулась к нему. Желтый! Цвет осторожности. Несомненно, он намекает на ее отказ карабкаться с ним по деревьям! Дани наотрез отказалась лезть на дерево, а вместо этого предпочла вернуться к лодке.
А чего он ожидал? Они уже не дети. Ей почти тридцать, да и ему, наверное, около сорока. Можно вести себя и посолиднее.
Но внутренний голос издевательски посмеивался: вовсе не в этом дело. Не потому она буквально сбежала с острова.
Что ж, она не станет спорить с очевидным. Мысль о том, что она останется с Оливером наедине, в сумеречной тишине укрытия в дубовой кроне, заставила ее удариться в панику.
– Желтый? – с недоумением переспросила Конни. – Почему желтый? Тебе, милочка, любой цвет пойдет, при твоей-то красоте.
И она нежно похлопала Дани по руке.
– Спасибо, – улыбнулась Дани, не глядя на Оливера и, разумеется, не удостаивая его ответом. – Наверное, пора представить меня всем остальным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47