Да, это точно розы. Она повернула голову, пытаясь их увидеть.
- Джинни? - вновь голос Оливера, испуганный, напряженный. - Джинни, прошу тебя, очнись. Пожалуйста, Джинни. Я люблю тебя.
Ха, можно подумать, она такая дура, что купится на это. Когда-то она верила - много лет назад. Но не теперь, пижон. Только не теперь. После того, как все узнала.
- Джинни, милая, пожалуйста... Открой глаза.
- Не трогай меня! - Она хотела закричать, но ее голос прозвучал как хриплое карканье.
Джинни растерянно моргнула, ослепленная светом. Оливер сидел рядом, улыбаясь до ушей. В его бездонных темных глазах светилось сострадание казалось, он вообще не услышал, что она сказала. Джинни почему-то чувствовала ужасную слабость, боль во всем теле, тошноту - больше всего на свете она нуждалась в его поддержке. Она попыталась прикоснуться к нему, но ее рука оказалась слишком тяжелой... Оливер сжал ее ладонь своими сильными пальцами, и она с трудом улыбнулась.
- Оливер...? - Как оказалось, она могла только шептать.
- Да, милая. Ты пришла в себя. - Он сдавил ее руку, и Джинни с удивлением заметила блестящую слезинку в уголке его глаза. - А теперь попробуй поспать.
Джинни хотела сказать, что проспала по меньшей мере два часа, но говорить было слишком трудно, поэтому она просто закрыла глаза, со счастливой улыбкой вцепившись в руку Оливера. Оливер с ней, а значит все будет хорошо.
Когда она проснулась в следующий раз, в воздухе все еще пахло розами. Джинни вздохнула, с тревогой прислушиваясь к своим ощущениям, но раскаленный гвоздь, засевший в мозгу, исчез, сменившись тупой болью. В остальном она чувствовала себя неплохо, и, попытавшись устроиться поудобнее, рискнула открыть глаза.
- Доброе утро. - Оливер сидел возле кровати, держа ее за руку и улыбаясь.
Джинни неуверенно улыбнулась в ответ. Ее мучило смутное воспоминание о какой-то страшной неприятности, но думать сейчас об этом было слишком тяжело.
- Ты ужасно выглядишь, - пробормотала она. Казалось, Оливер не спал и не мылся целый месяц. - Ты что, просидел здесь всю ночь?
Он рассмеялся, тем низким, хриплым смехом, который она всегда любила.
- Я тут дневал и ночевал всю последнюю неделю. Ты была в коме.
Джинни нахмурилась.
- Правда? - Она снова закрыла глаза и с ослепительной ясностью увидела стремительно приближающийся свет фар, а за ним - темные очертания автомобиля. - Там была машина...
- Шофер ничего не мог сделать. - Оливер сжал ее ладонь двумя руками. Не хотел бы я снова пережить что-то подобное.
Она улыбнулась, и протянула дрожащую руку, чтобы отбросить прядь волос, упавшую ему на лоб.
- Голова болит.
- Не удивительно. У тебя был тромб в мозгу, пришлось делать операцию. Он нежно погладил ее по голове, и Джинни нахмурилась, почувствовав что-то странное. - Им пришлось тебя остричь, - тихо пояснил Оливер.
Джинни в ужасе протянула руку и нащупала что-то мягкое там, где раньше были ее длинные волосы.
- Мои волосы...! - Она глубоко вздохнула, напомнив себе, что еще легко отделалась. - Я, должно быть, страшная, как смертный грех, - пробормотала она.
Оливер покачал головой, поднеся ее руку к губам и поцеловав внутреннюю сторону запястья.
- Для меня ты всегда прекрасна, - заверил он, и Джинни поняла по голосу, что он говорит правду.
С довольным вздохом она закрыла глаза и снова провалилась в сон.
Когда Джинни проснулась в третий раз, Оливер все еще был здесь. Он спал, сидя на стуле, опустив голову на высокую спинку и тихо посапывая. Он казался изнуренным, и ее сердце сжалось. Неужели он все эти ночи дежурил у ее кровати, волнуясь из-за нее?
Она осмотрелась по сторонам, исследуя комнату. Это была маленькая отдельная палата, оформленная в успокаивающих сиреневых и розовых тонах. Рядом стоял монитор на тележке, теперь уже отключенный - наверное, это из него доносилось то ритмичное гудение. И еще было множество цветов - на подоконнике, на низеньком столике у дальней стены, и на тумбочке у кровати. Бордовые розы с бархатными лепестками и сладким ароматом.
Джинни снова посмотрела на Оливера и задержала взгляд, очарованная мягкими тенями на щеках от густых ресниц и вьющейся прядью возле уха. Она впервые видела его таким - во сне в его чертах появилась мягкость, обычно маскируемая надменностью и железным самообладанием. Теперь он выглядел... почти уязвимым.
Оливер признался ей в любви - об этом Джинни не могла и мечтать. Внутреннее чувство подсказывало ей, что это правда. Он даже сказал, что она красива и без волос - господи, бедный парень совсем потерял голову! Джинни снова протянула руку и потрогала повязку над правым ухом.
Наверное, сильный был удар. К счастью, она совершенно не запомнила момент столкновения - если не считать ослепляющих фар и накрепко отпечатавшегося в памяти силуэта машины.
Когда Оливер проснулся, в его глазах мелькнула тревога, тут же сменившаяся улыбкой при виде бодрствующей Джинни.
Джинни широко улыбнулась в ответ. Он любил ее все эти годы - теперь ей было не трудно в это поверить.
- Привет, - сказала она заметно окрепшим голосом.
- Привет. - Оливер наклонился к ней и взял ее за руку. - Как ты себя чувствуешь?
- О... - Она кратко исследовала пострадавшие места и подвела итог. Так себе. Лучше, я думаю.
- Хорошо. Хочешь апельсинового сока?
- Спасибо.
Оливер наполнил стакан и поднес к ее губам - хотя Джинни и попыталась, но ей не хватало сил удержать его самостоятельно.
- Не слишком много, - предупредил Оливер. - Ты ничего не ела целую неделю.
И почти ничего за неделю до этого, - подумала Джинни, внезапно все вспомнив. В последний раз она наелась до отвала... в тот день, когда обедала с Гаем Прентиссом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44