Вообще-то кое из чего он уже вырос. Пойдем поищем. Ой, Крис, нам будет так здорово, вот увидишь.
Пять минут спустя Крис стояла у дверей в детскую, держа в руках три детские курточки и две пары ползунков, казавшиеся невероятно крохотными. По щекам ее катились слезы, и она смущенно извинилась:
— Глупо плакать, когда ты так счастлива, правда?
Крис вернулась домой в половине двенадцатого, прижимая к груди детские вещички, как какое-нибудь сокровище. Положив сверток на стол в кухне, она заметила упавший у входных дверей белый листок — телеграмма: Гарольд просил ее позвонить.
Суеверно вздрогнув, Крис ухватилась за край стола — прикосновение к гладкой деревянной поверхности помогло ей восстановить ощущение реальности. Ее реальностью была знакомая кухня, общение с Вивьен, удивительные изменения, происходившие в ее теле. Но никак не Гарольд и не эта могучая волна желания, накатившая с такой силой, что у нее задрожали колени.
Такое с ней бывало уже не раз за последние недели. Одна короткая ночь, проведенная в объятиях мужчины, пробудила ее к жизни настолько, что она уже не могла подавлять своих желаний. Впервые за все время в душе Крис шевельнулось нечто вроде сочувствия к Тому с его повышенной сексуальностью. По крайней мере, она стала немного лучше его понимать. Правда, Тому для полного счастья необходимо было сразу много женщин, а Крис и не мыслила, что сможет заниматься любовью с кем-то еще, кроме Гарольда.
Она позвонит Гарольду прямо сейчас и скажет, что беременна. Тогда ей уже не придется общаться с ним до появления на свет младенца. Поспешно, пока не передумала, Крис списала номер телефона и стала набирать его. После третьего звонка трубку сняли.
— Гарольд Фарбер, — рявкнул голос. Она сглотнула комок, застрявший в горле.
— Это Крис. Я получила твою телеграмму. Несколько секунд молчание нарушалось только тяжелым сопением Гарольда.
Крис вежливо поинтересовалась:
— Как у тебя дела?
— Последние четыре недели тянулись целую вечность, — отозвался Гарольд и сразу перешел к делу:
— Ты беременна?
— Да.
В трубке снова воцарилось напряженное молчание.
— И сообщать об этом мне ты, конечно, не собиралась.
— Я сама только сегодня узнала.
— Понятно. И когда у тебя срок?
— После Рождества.
— Как ты себя чувствуешь?
В данный момент — так, словно иду ко дну, подумала она, а вслух произнесла:
— Прекрасно.
— Такой ответ все равно что чистый лист бумаги — ни о чем не говорит.
— А ты как себя чувствуешь, Гарольд?
— Так, словно меня рвут на части. Зря я вообще согласился лечь с тобой в постель. Такого дурака свалял!
И за этого грубияна, по мнению Вив, она должна выйти замуж!
— Ну, сейчас уже ничего не изменишь, — отозвалась Крис. И поспешно прибавила:
— Обещаю, что дам тебе знать, когда родится ребенок.
— И это все? — во вкрадчивой интонации Гарольда прозвучала скрытая угроза.
— Кажется, мы ведь так договорились.
— Ну и бесчувственная же ты! — сквозь зубы
Прошипел он.
— Гарольд, я не собираюсь ругаться с тобой по телефону! Если ты не в состоянии сказать ничего позитивного, давай на этом закончим.
— Закончим?! — воскликнул он на том конце провода. — Ошибаешься, это только начало! В трубке раздался щелчок, и связь прервалась.
— Ох! — воскликнула она, в сердцах швыряя трубку на рычаг. — Я буду счастлива, если никогда больше тебя не увижу!
Схватив со стола пачку салфеток, ибо во второй раз за день из ее глаз потоком хлынули слезы, Крис отправилась в спальню.
На следующий день она сообщила Тому о своей беременности — все равно он рано или поздно узнает, ведь они видятся каждый день.
У Тома отвисла челюсть.
— Ты это серьезно? А я и не знал, что ты с кем-то встречаешься.
— Я и не встречаюсь. Я собираюсь стать матерью-одиночкой, а тебе рассказываю только потому, что скоро не смогу таскать тяжести.
— Ну разумеется, — тут же откликнулся Том, испуганно глядя на Крис, словно она вот-вот родит на его глазах. — Кстати, в тот день, когда ты была так расстроена, — это из-за того парня?
Одним из достоинств Тома, делавших его бесценным сотрудником, была редкая память на всякие мелочи.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал имя отца ребенка, — заявила Крис.
— Но это же несправедливо — что он все свалил на тебя одну!
— Меня это вполне устраивает, Том. Тома это не убедило.
— Ты собираешься продолжать вести дела?
— Ну конечно. До декабря еще далеко…
— Ну ты все-таки побереги себя, — с сомнением в голосе заметил Том.
— Хорошо, — отозвалась Крис, а про себя отметила, что не нашлось пока ни одного человека, кто бы просто порадовался за нее без всяких «но». Всех пугали слова «мать-одиночка».
Шли дни, весна сменилась летом, Вивьен с Филиппом изо всех сил старались поддержать Крис, а Том не позволял ей брать в руки ничего тяжелее цветочного горшка и вообще обращался с ней, как с хрустальной вазой.
От Гарольда не было никаких вестей, и Крис убеждала себя в том, что это к лучшему. Однако он слишком часто снился ей, и это мешало сохранять душевное равновесие. Нередко, просыпаясь по ночам, она невольно мечтала, чтобы он оказался рядом, сжигаемая страстным желанием, Крис наивно полагала, что с беременностью всякое физическое желание пропадает, но вскоре поняла, что это не так.
Еще одной неприятностью оказалась так называемая утренняя тошнота, которая, вопреки своему названию, накатывала на нее после обеда. Крис старалась все встречи назначать на утро, а днем заниматься дизайном и заказами, не выходя из квартиры.
Поэтому в доме некой миссис Мелани Смиттер в начале июня Крис оказалась в половине двенадцатого дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46