— Ты боишься, — констатировал он. Это было слишком мягко сказано.
— Боюсь, — призналась Крис. — Ведь я тебя в сущности совсем не знаю.
— Тогда давай поправим дело. — Голос Гарольда снова звучал хрипло и возбужденно. — Потому что самый лучший способ узнать человека — это заняться с ним любовью.
Если таким образом он собирался подбодрить ее, то выбрал совершенно неверный путь. У Крис не было ни малейшего желания раскрываться перед таким чутким к чужим переживаниям человеком, как Гарольд.
Она должна это сделать, уговаривала себя Крис, прижав кулаки к бокам. Иначе она окончательно струсит и бросит всю затею. Потому что ей ни за что не хватит смелости снова так далеко зайти. С другим мужчиной она точно не сможет.
— Не стоит оставлять огонь в камине. — Голос Крис немного дрожал.
— Я закрою его экраном, — спокойно отозвался Гарольд, — ничего не случится.
Он поставил экран и протянул ей руку, чтобы идти наверх, в спальню. Пальцы Крис совсем застыли, рука безвольно лежала в его ладони.
— Крис, — с нажимом произнес он, — мы, конечно, не влюблены друг в друга, но ты мне небезразлична, и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы тебе было хорошо со мной. Не бойся.
Легко тебе говорить, подумала Крис, а вслух тихо сказала:
— Моя спальня сразу за лестницей.
И пошла впереди. В спальне был скошенный потолок и в нем — два окна, сквозь которые он увидел звездное небо. Большая старомодная кровать была накрыта ярким покрывалом ручной работы. Рядом стояло старинное бюро, а поверх мягкого бежевого ковра был брошен небольшой вязаный коврик. Гарольд пришел в восторг.
— Эта комната очень похожа на тебя.
Он уселся на край кровати и стал снимать носки. Крис поспешно ретировалась в другой конец комнаты, чтобы задернуть тяжелые бархатные шторы. Ну, и что дальше? — в ужасе спрашивала она себя. Носков на ней нет. На ней нет вообще ничего, кроме этого несчастного платья. И она не может заставить себя снять его!
Гарольд тем временем бросил носки на стул в дальнем конце комнаты, снял рубашку и отправил ее вслед за носками. Встал, расстегнул ремень и уже взялся за молнию на джинсах, как вдруг до него дошло, что в спальне царит какая-то уж очень странная тишина. Гарольд поднял глаза. У женщины, стоявшей по другую сторону кровати, вид был совершенно затравленный. Если бы она просто нервничала, это было бы понятно. Но страх, приковавший Крис к ковру, не шел ни в какое сравнение с обычной нервозностью.
Гарольд обошел кровать, откинул покрывало и взял руки Крис в свои. Он стал осторожно согревать застывшие пальчики, а потом тихонько предложил:
— Давай ляжем.
Она промолчала, однако, когда Гарольд мягко потянул ее на кровать, не стала сопротивляться. И все же он ощущал, что она всем существом восстает против их близости. Гарольд обвил руками ее тело, стараясь успокоить ее. Он прикасался щекой к волне ее шелковистых волос, ее груди были прижаты к его телу, и его желание стало невыносимым. Ты не должен торопить ее, Гарольд, сурово напомнил он себе. Это было бы преступлением, ни в коем случае нельзя этого делать. И он усилием воли подавил нарастающую страсть.
Женщина, лежавшая в его объятиях, была напряжена до предела. Гарольд начал осторожно и ласково поглаживать ее по спине, скользя рукой от застывших плеч по позвоночнику и ниже — к соблазнительному изгибу бедер. Одновременно он покрывал легкими поцелуями ее лоб и волосы, лаская и успокаивая. Почему-то совсем не к месту ему вспомнилось, как когда-то он вот так же пытался приручить полудикую бродячую собаку. Впрочем, как после выяснилось, это оказался самый лучший пес, какой у него когда-либо был.
Руки Крис, сжатые в кулаки и упиравшиеся в грудь Гарольда, постепенно потеплели, пальцы разжались, словно лепестки, раскрывающиеся навстречу солнцу. Он скользнул Тубами по ее щеке, затем стал покрывать ее рот теми же легкими поцелуями, нежными и нетребовательными. Постепенно Крис расслабилась, дыхание ее стало глубже, тело прижалось к нему бессознательно соблазняющим движением. Не в силах больше сдерживаться, Гарольд отодвинулся и зарылся пальцами в ее волосы.
— Когда мне было двенадцать лет, я подобрал бродячую собаку, — заговорил он. — Ее шерсть была такого же цвета, как твои волосы…
Нарочно понизив голос, он стал рассказывать, как нашел собаку и как подружился с ней, а в это время его пальцы тихонько скользили по талии и бедрам Крис, и он снова и снова легонько целовал ее.
Она слушала, и расширенные зрачки ее глаз казались совсем черными в тусклом свете, просачивавшемся с улицы. Гарольд стал ласкать ее грудь под нефритовым платьем, и глаза Крис расширились от удовольствия. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сорвать с нее платье. Собрав все силы, чтобы удержаться от этого, он стал осторожно поглаживать ее грудь, пока сосок не набух под его пальцами.
— Гарольд… — прошептала Крис, и он увидел, как дрожат ее губы.
Он снова поцеловал ее, в этот раз более страстно, пока ее губы не раскрылись в ответ на его зов. Помедленнее, не спеши, уговаривал он себя, чувствуя, как от напряжения вибрируют его мышцы. Она отозвалась на поцелуй, очень робко, несмело, и если бы он не знал, что Крис уже была замужем, то решил бы, что она совсем неопытна. «У меня иммунитет к любовным приключениям» — так, кажется, она сказала?
Несмотря на желание, Гарольд почувствовал, как в его душе растет злость на этого неизвестного мужа, из-за которого Крис стала бояться физической близости. Ему захотелось защитить ее, и он вдруг перестал бороться сам с собой. На смену бешеному желанию пришло стремление доставить ей наслаждение, полное удовлетворение от акта любви, исцелить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46