Когда Роберто рванул по разрезу нижнюю половину платья, так, что остававшиеся пуговицы разлетелись по всей комнате, Кейт не придала этому событию никакого значения. Ее невозмутимости можно было только позавидовать. Стянув с нее платье, Роберто швырнул его на ковер и подхватил Кейт на руки. Действуя инстинктивно, она скрестила стройные ноги поверх его крепких бедер, обвила руками сильную шею и впилась губами в припухший чувственный рот мужа.
Он нес ее куда-то, и ей было все равно – куда. Кроме Роберто, она больше ничего не видела, ничего не замечала вокруг. Наконец он опустил ее на другой, небольшой диван, подложил ей под спину и под широкий, упругий зад бордовые бархатные подушки и довольно бесцеремонно, почти грубо сорвал с нее голубые шелковые трусики. Кейт предстала перед ним в самом что ни на есть естественном виде – соблазнительной, красивой, совершенно голой и абсолютно бесстыдной.
И этим видом Роберто не замедлил воспользоваться. Правда, не сразу. Его длинные пальцы снова ощупали ее пышную грудь, погладили трепетавший нежный живот, помяли упругие ягодицы и наконец сделали привал в курчавых зарослях на бугорке Венеры.
Но давать волю пальцам, рвавшимся в ее долину любви, он не стал и тем самым, как ему показалось, привел Кейт в некоторое замешательство и даже, может быть, уныние, потому что она вдруг оттолкнула его руку от своего женского сокровища и, с трудом высвободившись из-под его довольно тяжелого тела, повернулась к нему округлыми ягодицами.
Но, несмотря на ее смущение и кажущееся уныние, Роберто продолжал донимать ее ласками, поцелуями и самыми интимными словами любви до тех пор, пока она опять не перевернулась на спину и сама не потянула его на себя. Гладя руками его спину и судорожно изгибаясь под ним вверх и вниз, Кейт покрывала его лицо градом неуемных поцелуев и не переставала страстно нашептывать ему на ухо, чтобы он сжалился над ней и прекратил подвергать ее таким изощренным, таким безжалостным чувственным пыткам, какие только может терпеть женщина от мужчины.
И лишь когда она, казалось, уже совсем обезумела от страсти, когда необузданное сладострастие вытеснило все остальные ее чувства и ощущения, а вместе с ними и мысли, он грубо и властно раздвинул ее ноги и ворвался в ее исстрадавшуюся по нему, жаждущую плоть.
Кейт вскрикнула от внезапности атаки, размеров меча, вонзившегося в ее ножны, и от боли, которую ощутила в первую секунду. Но уже в следующую она ощутила невероятное блаженство, и ее крик сменился сладостным стоном. Роберто развивал натиск на извивавшуюся под ним женщину с нарастающей быстротой и рвением. А это было именно то, чего ей хотелось сейчас больше всего на свете.
От дикой страсти ее глаза расширились до неимоверных размеров, все тело напряглось, выгнулось и, казалось, готово было вот-вот вспыхнуть огнем. И вспыхнуло. И она унеслась куда-то. В какое-то неведомое межзвездное пространство. Туда, где еще никогда не бывала. Но куда теперь хотелось возвращаться и возвращаться бесконечно…
Роберто не отстал от своей партнерши. Как только ее внутренние мышцы сжали его раскаленную плоть, он потерял над собой всякий контроль, но успел сделать еще несколько стремительных спусков в долину любви, после чего на мгновение замер и тотчас разрядился взрывом триумфального фейерверка.
Гостиная почти одновременно огласилась громким, исступленным рыком мужчины и приглушенными стонами женщины.
Так началась ночь, каких Кейт не знала еще никогда в жизни. Ночь, в продолжение которой она почувствовала то, что еще никогда не чувствовала раньше. Ночь, позволившая ей и Роберто обнаружить на теле друг у друга самые таинственные места и самые эротические зоны и точки, которых не касалась ни одна другая рука.
Благодаря ему она открыла в себе женщину, о которой до этой ночи даже не подозревала. В ней прорезались неукротимые чувства, неуемная страсть и необузданное желание владеть мужчиной, равно как и бесконечно отдаваться ему.
Иногда, пока длилась эта ночь их любви, они делали перерыв, отдыхали. Но эта пауза использовалась ими лишь для того, чтобы перебраться в другое место дома и там вновь и по-новому предаться самому сладостному занятию на свете. Секс, любовь и фантазия не прекращались ни на минуту до самого утра. И до самого утра оба были неистощимы на сексуальные выдумки.
Первый раз Кейт пришла в себя, когда Роберто привел ее в ванную. Но и здесь, под теплыми струями воды они не удержались и опять занялись сладостным истязанием друг друга, перемешивая хлюпанье воды с восторженным схлестом тел. Когда и здесь оба достигли пика наслаждения почти одновременно, он нежно обтер ее полотенцем, подхватил на руки и отнес в кровать.
А когда в спальню проскользнули первые лучи солнца и птицы на ветвях деревьев занялись самозабвенным исполнением своего утреннего гимна, Кейт даже не могла припомнить, сколько же раз они успели за их первую брачную ночь исполнить сладостный ритуал всех влюбленных.
Не мог точно вспомнить и Роберто. Оба просто сбились со счета.
Кейт чувствовала, что каждая ее косточка, каждая мышца ныла от перенапряжения, а веки сами по себе закрывались от усталости. Но она также чувствовала, знала, что никогда еще в жизни не была так счастлива, как этой ночью.
Она легла на бок и вытянулась вдоль его груди и живота, так что ее ягодицы уперлись в его пах. Роберто обнял ее сзади, и так они пролежали, может быть, час или два, пока его мужская сила не вернулась, чтобы позвать новобрачного к новым подвигам.
Это начало нового дня, новой жизни, думала Кейт. И не важно, как складывалась вся их предыдущая жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47