Где-то он уже видел это лицо, и он вспомнил, где, но в данный момент это не имело значения.
– Викарий дома? – быстро спросил Эндрю.
Кухарка смерила его взглядом; по-видимому, незнакомец произвел на нее благоприятное впечатление, потому что она улыбнулась и ответила:
– Нет. Чем я могу быть вам полезна?
– А миссис Рауз дома?
– Да, где-то здесь. Минуту назад она была в саду, – Пегги вышла наружу, чтобы взглянуть, где хозяйка, и в этот момент из-за угла дома появилась Грейс. Замедлив шаг лишь на долю секунды, она подошла к Эндрю и протянула руку. Он пожал ее.
– Как дела, Эндрю?
– Очень хорошо, – он повернулся и мотнул головой в сторону кухарки, потом они направились по аллее к главным воротам.
Они шли на некотором расстоянии друг от друга и говорили на общие темы. Эндрю сказал Грейс, где стоит сейчас их автоколонна и сколько времени они пробудут здесь. Но возле самых ворот он повернулся и, посмотрев ей прямо в лицо, хрипло и тихо пробормотал:
– О, как я хочу держать тебя в своих объятиях. О, Грейс!
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и уже не скрывала своих чувств.
– У тебя действительно только час времени?
– Да, и я еще должен сбегать домой. Больше пятнадцати минут это не займет. Сможешь прийти на наше место?
– Да, смогу.
– О, Боже! Грейс! – он не двигался. – Кажется, прошло много лет с тех пор, как я видел тебя… прикасался к тебе.
– Иди. Быстро. Пятнадцать минут. Я приду. Эндрю бегом пустился по дороге. Грейс проводила его взглядом, потом вернулась на аллею. Голова ее оставалась вполне ясной. Она заставила себя пройти через кухню в холл и выйти в сад через французское окно гостиной. Она заглянула к детям, которые строили из песка замок. Грейс не стала отвлекать их, а торопливо миновала теплицу и покинула сад через заднюю калитку. Она шла размеренным шагом до тех пор, пока не достигла леса. Здесь она побежала Она пересекла дорогу и поспешила в направлении дома Макинтайров. Их новое место встреч находилось в кустарнике неподалеку от тропы. Этот укромный уголок могла использовать любая парочка, и Эндрю с Грейс до сих пор пользовались им лишь в темное время суток, однако сейчас приходилось забыть о благоразумии. Чуть более чем через полчаса Эндрю должен был уехать.
Грейс сомневалась, что даже присутствие Дональда могло бы на этот раз удержать их от свидания. Ей показалось, что в марш-броске автоколонны был какой-то особый смысл, означавший длительную разлуку с Эндрю – не на недели, а на месяцы, может, даже на годы. А может, и на вечность. Если он уедет и больше не вернется… Она услышала торопливый топот его ног на тропе. В следующую минуту Эндрю стоял перед ней, и они сжимали друг друга в объятиях с такой силой, как будто хотели обменяться своими телами.
– О, моя дорогая! О, Грейс, Грейс! Дай мне посмотреть на тебя, – он держал лицо Грейс в своих ладонях, а глаза впитывали каждую его черточку, как бы стараясь навсегда запечатлеть в памяти образ любимой. Потом Эндрю медленно покачал головой. – Все рассказывают о своих любовных похождениях. Боже, как это противно. Они бегают к женщинам, а у меня есть… ты.
– О, Эндрю!
– Не плачь, дорогая. Не плачь. Это ненадолго. Это не может быть надолго, а потом мы будем вместе, понимаешь – вместе.
Не успела Грейс ответить, как его губы прижались к ее губам; они стояли, покачиваясь, как пьяные, а потом, не ослабляя объятий, опустились на землю…
Блаженство все еще не покидало их, когда они встали и, прижимаясь друг к другу, слились в последнем поцелуе, мягком и нежном… Как раз в этот момент раздался грубый, раздраженный голос, разорвавший их объятия.
– Боже милостивый! – с глубочайшим осуждением воскликнул кто-то совсем рядом.
Грейс, открывшая от страха и потрясения рот, во все глаза уставилась на отца Эндрю, который, опираясь на две палки, стоял не более чем в трех ярдах от них.
– Ты, грязный поганец! Подумать только, мой сын и… жена священника… Боже милостивый! – он поднял палку. – Убирайтесь! К чертовой матери… отсюда!
Эндрю отодвинул Грейс в сторону и закрыл ее собой. Зловеще тихим, похожим на рычание голосом, он произнес:
– Выбирай выражения или я могу позабыть, что ты мой отец.
– Забежал на минуту проведать мать, да? – глаза старика, казалось, горели красным светом. – Она знает о твоей потрясающей жене?
– Учти: я тебя предупредил.
– Предупредил? – старик уже кричал. – Хорошо, я тоже предупреждаю тебя, чертов выскочка… Еще хоть раз покажись на пороге – и я вышибу тебе мозги. И помоги мне Бог! А что касается ее, жены священника… Ха!
Эндрю замахнулся на отца, но Грейс схватила его за руку.
– Нет! Нет! Эндрю! Нет!.. О, не надо!
– Убирайся с глаз моих, – проговорил Эндрю.
– С глаз твоих? – подхватил старик. – Хорошо, уберусь. Я уберусь с твоих глаз, ты, петух из навозной кучи, – он махал палкой, подчеркивая каждое слово. – Я уберусь с твоих глаз, и пяти минут не пройдет. Я пойду прямо к этому английскому проповеднику и скажу ему, что все началось не сегодня и не вчера, я давно подозревал, что здесь что-то не то. Недаром она слонялась по нашей дороге, да боялась, как бы ее никто не увидел. Да, я ухожу.
Все еще крепко держа Эндрю за руку, Грейс видела, как старик повернулся и, пьяно покачиваясь, проворно заковылял между деревьями, как будто и не был разбит артритом.
– О, Эндрю, Эндрю, он ему все расскажет.
– Да, расскажет, – спокойно согласился Эндрю. – Он много лет выискивал в моей жизни что-нибудь такое, чем можно было бы уколоть мать, и, наконец, нашел. Будь он проклят! Но теперь бесполезно препятствовать ему, разве что пристрелить. Он расскажет.
Он перевел взгляд с удаляющейся фигуры отца на Грейс и, помолчав немного, продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82