– Ну, что там у тебя?
Лоуренс повернулся и увидел высокую и стройную девушку в бледно-голубом хлопчатобумажном платье с маленьким белым воротничком и белыми манжетами. Аккуратный чепец не закрывал целиком ее каштановые волосы, а украшал их как корона. Лицо девушки привлекало нежным румянцем щек и изумительным оттенком кожи. Длинные густые ресницы обрамляли большие карие глаза, брови не имели капризного излома. Слегка великоватый рот был красиво очерчен. Портрет довершали маленький нос и упрямый подбородок. Безусловно, это была та самая девушка, которую он снял когда-то с сушильной рамы в прачечной, но выглядела она совсем иначе. У той, в прачечной, лицо напоминало маску смерти, эта же была полна жизненных сил. Лоуренс отметил про себя, что никогда не видел прежде такого пышущего жизнью лица, хотя он не мог бы сказать, по каким признакам определил это. Ведь она не улыбалась, лицо ее сохраняло безучастное выражение.
– Я принесла ваше молоко, мадам. – Бидди поставила маленький поднос со стаканом молока на приставной столик.
– Господи! Неужели снова пора его пить? – недовольно воскликнула старая дама и, повернувшись к Лоуренсу, продолжала: – Этот старый дурак Притчард запретил мне днем вино. Говорит, будто оно действует на ноги. Я сказала, что он осел. Хорошее вино никогда не опускается ниже груди. – Она рассмеялась, довольная собственной шуткой.
Лоуренс посмеялся вместе с ней.
– Как ваши ноги? – участливо поинтересовался он.
– Мне кажется, пока на месте, – бросив взгляд на юбку из синей парчи, грустно пошутила леди. – Но иногда я не понимаю, какой от этого толк. Почему с нами такое происходит, хочу тебя спросить. Я не позволяла себе никаких излишеств, за ужином моим пределом всегда оставались три бокала. Мне доставляет удовольствие бокал вина днем, почему же, я тебя спрашиваю… Подожди! – окликнула она Бидди, и та уже на полпути к двери остановилась и обернулась. – Сколько раз повторять тебе, чтобы ты не уходила без разрешения?
– Я подумала, мадам, что вы заняты, и…
– Ты здесь не затем, чтобы думать. Я говорила тебе об этом. Вот теперь можешь идти. Что ты на это скажешь? – спросила она Лоуренса, как только за Бидди закрылась дверь. – Как она отвечает, ты слышал что-нибудь подобное? – Она наклонилась к нему, глаза ее озорно поблескивали. – Я открою тебе секрет, мне она нравится, и знаешь чем?
– Нет, бабушка?
– Она меня не боится! Разве это не странно? Она не боится меня? Хобсон в первый год как огня меня боялась. Она со мной уже тридцать лет и все равно временами побаивается. А эта девица с ее науками, которыми я ей запретила заниматься, вероятно, из нового поколения. Как ты считаешь?
– Я согласен с вами, бабушка. Диана откинулась назад и прищурилась.
– Полагаю, до тебя дошли слухи о скандале, и тебе также рассказали, почему я взяла ее к себе.
– Да, – медленно кивнул он. – Я слышал одну версию: дипломатический ход. Ссылка на Стивена и парламент. Но настоящая причина – другая, верно?
– Противоречить Грейс – вот единственное удовольствие, которое мне теперь дает жизнь, – хитро усмехнулась старая дама. – Я, Лоуренс, постоянна в своих симпатиях и антипатиях, и никогда не прощу Тони, что он наградил меня такой невесткой. Почему он предпочел эту сладкоречивую ханжу, скажи на милость? Он был изрядным повесой, и девиц у него перебывало немало. Любую из них я бы предпочла этой мегере. Когда она его заполучила, он стал другим человеком, почти таким же лицемером. А тебе известно, что во времена его молодости из-за Тони выставили за дверь двух служанок, обе были в интересном положении.
Лоуренс об этом не знал, такое открытие не доставило ему радости.
– Конечно, с отцом ему не сравниться, а уж о его деде я не говорю. Гарольд живо описывал мне его подвиги в нашу первую брачную ночь, когда ему надо было перевести дух. – Она сделала гримасу и продолжала: – Как выяснилось, когда слуга его хотел жениться, то должен был получить разрешение у хозяина. В обмен на разрешение хозяину отдавалось право первой ночи с невестой. – Леди умолкла и, прищурившись, спросила: – Тебя, я вижу, это не забавляет, Лоуренс?
– Нет, бабушка, не очень.
– Ты, надеюсь, не противник женщин? – Вопрос был задан серьезно. Такой же серьезный последовал ответ:
– Я ничего против них не имею.
– И сколько их у тебя было?
– Это касается только меня и больше никого. – Лоуренс решительно поднялся.
– Неужели и ты превращаешься в ханжу? – Она недовольно махнула рукой. – Тогда мне конец. А теперь – уходи.
Он не послушался, а наклонился к ней и сказал с улыбкой:
– Знаете вы кто? Старая порочная женщина.
Диана пристально посмотрела на него и серьезно проговорила:
– Может быть, я и порочная, но не старая, разве что, начиная отсюда, – она коснулась бровей ребром ладони, – ниже – согласна, но выше – мне не больше тридцати.
– Вы правы, – рассмеялся он, – совершенно правы.
– Лоуренс, ты не думал о женитьбе? – понизив голос, спросила она.
– Да, конечно, я думал об этом, но женитьба – дело будущего.
– Есть кто-либо на примете?
Он склонил голову на бок, раздумывая.
– Нет, никого пока.
– А ты не думал о Мей.
– О Мей? – Лоуренс резко выпрямился. – Вы имеете в виду, думал ли я о ней как о будущей жене?
– Да, именно это я имела в виду.
– Бабушка, вы, наверное, шутите. Она же… она…
– Она не состоит с тобой в кровном родстве. Ваша родственная связь тоньше паутины.
– Возможно, но во всем остальном она моя сестра.
– Я бы так не сказала. Она определила для тебя в своих планах иное место.
– Бабушка, все это только в вашем воображении, – рассмеялся Лоуренс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120