— Как видишь, я занималась делом, — мягко улыбнулась она, однако постаралась вложить в свои слова как можно больше многозначительности.— Но почему ты сама несешь поднос? Я же просил миссис Майлз сделать это.— Почему же не меня? Я здесь для того и живу. — Демонстративно отвернувшись от него, она вызывающе взглянула на пару, сидящую у камина. Осторожно поставив поднос на маленький столик, она гордо произнесла:— Я же официантка, не вижу в этом ничего постыдного и не стесняюсь своей профессии. Хорошая официантка это такая же редкость, как и благородный мужчина, чем бы он ни занимался. Но правда, забавная ситуация? Официантка в вашей компании? Интересно, Пьер, а что ты думал, когда я лежала в твоей постели? Тоже было забавно?— Что за чепуху ты несешь! — воскликнул он. Ей показалось, что Пьер сейчас набросится на нее с кулаками, такое у него было лицо. Пара у камина замерла, удивленная и заинтригованная.— Почему же чепуха? Я слышала, как вы смеялись и иронизировали! — Она решила не скрывать, что все слышала.— Эмма, дорогая, я совсем не хотела вас обидеть! — Ева встала и, прижав руки к груди, умоляюще посмотрела на девушку.Но Пьер не дал ей закончить фразу.— Извини, но мне надо поговорить с ней, мы выйдем на пару минут. — Он быстро подошел к Эмме, взял ее за локоть и, не обращая внимания на ее сопротивление, повел к двери.— Что все это значит, черт возьми? — зарычал он, когда они оказались за дверью. — Ты думаешь, мои друзья плохо к тебе относятся.., то есть к твоему присутствию в моем доме?— Отпусти меня! — Эмма с яростью вырвалась из его рук. — Мне все равно, как ко мне относятся твои друзья!— Но ты выглядела смешно!— Я?!Пьер тяжело вздохнул и схватился за голову, не зная, что еще сказать и что вообще делать. Мысленно посчитав до десяти, он попытался начал разговор снова:— Ты напрасно все так драматизируешь и портишь себе нервы.Но Эмма не могла успокоиться, эмоции захлестывали ее, подобно бурному водопаду.— О, разумеется, ты прав. Я смешная истеричка, но как же тогда назвать мужчину, который не чувствует, что его любовница, пусть даже временная, — она намеренно сказала это слово, — оскорблена? Ты и твои друзья, вы носите маски, которые скрывают ваше истинное лицо! Где же ваш хваленый аристократизм и воспитание, где? Вы думаете, что миллионы автоматически превращают вас в аристократов? — Эмма перевела дыхание, с удовлетворением отметив, как напряглось его самодовольное красивое лицо. —Мне теперь все равно, как ты представил меня своим друзьям, я уезжаю. Все!— Эмма, послушай, не горячись. Ты думаешь, я ничего не понимаю? — воскликнул он, схватив ее за руку. — Твоя сумбурная речь говорит только о том, что ты не знаешь меня!— Ха! А что ты сделал, чтобы я узнала тебя? —Ее брови сошлись в одну прямую линию. — Да, ты допустил меня до своего тела и впустил меня в свой дом, потому что затеял в моем доме ремонт, который мне теперь, собственно говоря, и не нужен! Теперь я могу купить себе самую лучшую квартиру. Но твоя душа для меня закрыта. Неудивительно, что и Лоуренс не смог пробиться к тебе, он боялся, а потому искал окольные пути. Ты себялюбец, холодный и равнодушный ко всему, что не касается сугубо личной выгоды и твоих удовольствий. Тебе не нужен никто, кроме твоих высокопоставленных друзей. — Эмма закончила свою гневную тираду почти шепотом.— Ты уверена в том, что говоришь?— Да! И еще: ты считаешь, что можешь за деньги купить все. Видимо, и мой отец, откупившийся от меня деньгами, точно такой же. Я действительно выгляжу смешно, так как позволила себе настолько забыться, что осмелилась считать себя равной только потому, что ты изволил заметить меня! — она замолчала, а потом с горечью добавила:— Извините, сэр, я забыла, откуда я пришла.Пьер, не помня себя от гнева, схватил ее за плечи, тряхнул, а потом прижал к груди. Она не успела даже охнуть — он яростно впился ей в губы и не отпускал до тех пор, пока она, почти задохнувшись, буквально не отодрала его от себя. Но только на секунду. Он опять сжал ее в своих крепких объятиях. Так прошла минута, другая, и постепенно ее тело стало обмякать, и вот уже она прильнула к нему, не отдавая себе отчета в собственных действиях. Когда он наконец оторвался от ее губ, каждый из них подумал, что, возможно, судьба не напрасно свела их.— Эмма, — начал Пьер. — Я совершил в жизни немало ошибок, но мне кажется, что я лучше многих из тех, кого ты пять минут назад порицала. И поверь: я никогда не пытался купить чье-либо расположение. И к твоему сведению, мой отец был простым рабочим, а мать — поварихой в школе. Семья была не очень состоятельная, у меня не было очень многого, о чем мечтают в детстве мальчишки… Мои друзья Ева и Даг сейчас действительно богатые и известные люди, но начинали они с малого: Ева тоже была официанткой, а Даг — мелким торговцем, но они трудились не покладая рук, понимаешь? За что же ты их так унизила?Эмма молчала, лишь изредка поглядывая на него и облизывая пересохшие горевшие губы — Я не знала этого. Но пойми, что я должна была думать?— Ты думала! — передразнил ее Пьер. — Представляю, какую ерунду ты вбила себе в голову: недостаточно хороша, образованна и воспитанна, чтобы находиться в компании с моими друзьями, у вас разные ступеньки на социальной лестнице, так?— Не совсем так…— Так, так. Ты же не дослушала до конца нашу беседу и не знаешь, что я ответил. У тебя, дорогая, тоже есть недостатки, и один из них — твое себялюбие, да, да. Ты обвиняешь меня в себялюбии, но не замечаешь того же за собой. Так-то, моя кошечка.— Ноя…— Не пытайся оправдываться. Ты подозреваешь всех, что тебя не уважают.., над тобой смеются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36